Шёберг решил, что экономия уже ни к чему, и скомандовал:
– Гранатомёт, к бою!
– Эка их много, – пробормотал Тароватов.
Он аккуратно, даже нежно двигал ползунок, пытаясь прикинуть расстояние пальбы, а оно неуклонно уменьшалось.
Как-то неожиданно пули в диске закончились. Заряжающий шустро подвинул запасной. Фрол даже не успел защёлкнуть стальной блин, когда Неболтай-старший зарычал:
– Стёпка, набивай, набивай, набивай пули, тетеря сонная!
Оскорбительный эпитет был совершенно незаслуженным: заряжающий, передав полный запасной магазин, тут же принялся запихивать пули в пустой. Дело шло не так резво, как надо бы, и опыта в этом деле у казачка было маловато, и волнение первого боя сказывалось.
Пока уходил второй диск, Неболтай подбадривал стрелка – во всяком случае, свои слова он полагал именно подбадривающими:
– Да что ты тратишь заряды на каждого вражину, как на любимую тёщу! Ты сберегай, сберегай, на одного басурмана не более пульки. Куда ж глядишь, справа совсем близко добежали, приголубь их! А теперь слева!
Строй французской пехоты начал рассыпаться. Летели на землю ружья с примкнутыми штыками. Падали вместе с ними люди – и корчились, дергались, кричали, стонали… Но их уцелевшие товарищи всё ещё надеялись на успех.
Второй пустой магазин ткнулся в руку заряжающего. Третий с щелчком встал на место. А заряжающий снова отвлёкся: набивка первого далеко не закончилась.
Где-то в глубине ахнул, взметая землю, взрыв: это гранатомёт по приказу догадливого командира батареи начал отсекать волну нападающих ещё до того, как они полезли из траншеи.
– Ещё подале на осьмушку! Пали! – надрывался мичман.
На этот раз Плёсов попал со второй гранаты. Первая пошла уж слишком большим недолётом, хотя, похоже, кого-то осколками зацепило, да и с ног не менее полдесятка человек посшибало.
Две гранаты подействовали хорошо: атакующие невольно оглянулись и увидели, что задние отнюдь не спешат поддержать атаку.
– Ещё по одной, чуточку подале! Тароватов, чего зеваешь?
Ещё два взрыва грянули, уничтожая участок траншеи вместе со всем живым, что там толпилось.
Третий блин опустел за считаные секунды до того, как заряжающий выдохнул: «Хух!», закончив набивать первый. Последовал быстрый обмен магазинами. Защёлка лязгнула, картечница снова задудукала, плюясь смертью.
Услышав звук присоединяемого магазина, Неболтай нехорошо сощурился: ему уже стало ясно, что зарядка пулями угрожающе медлительна по сравнению с темпом стрельбы. Хорунжий мог помочь, но пока что отвлекаться не хотел: оставалась пара пулек в пятом винтовочном магазине и полные двадцать в шестом.