— Да — согласно улыбнулась я и предложила — Дружище, а давай чего-нибудь съедим, а? А то у меня со вчерашнего обеда во рту ни крошки не было… Конечно, если не считать того бутерброда, который ты вчера в меня запихнул в качестве закуски.
Парень весело улыбнулся:
— Ну что ж, тогда пора выбираться из постели. У меня тут шаром покати. Но может что-нибудь съедобное осталось у соседей после вчерашнего праздника?.. Хотя сомневаюсь. Если ничего не найдем, то придется идти завтракать в какое-нибудь кафе. Или правильнее будет сказать обедать, учитывая сколько сейчас времени.
Мы неохотно отлепились друг от друга и принялись одеваться. Все-таки голод — не тетка. Любовь — не любовь, а желудок требует свое при любых обстоятельствах.
Адам
После сессии наступили двухнедельные каникулы, во время которых мы с Олей были практически неразлучны. Расставались мы только на время моих тренировок, а все остальные дни (и ночи) мы проводили либо в общаге, либо у нее дома. Правда, мы больше предпочитали находиться в моей комнате, так как там мы хотя бы могли спать в одной кровати, не опасаясь быть застигнутыми Олиными родственниками. Но и спать на полу в Олиной комнате я тоже не отказывался, лишь бы все время быть от нее поблизости.
Я до сих пор с трудом верил во взаимность своих чувств с ее стороны. Внезапно вспомнилось, как в прошлый понедельник (тот самый!) Оля разбудила меня и потребовала отчета о том, что произошло ночью. Я тогда долго не мог поверить, что она ничего не помнит, пока не увидел почти пустую бутылку с коньяком, которым накануне лечил ее от шока. Учитывая, что девушка сама сказала, что совсем не пьет, доза в больше половины бутылки вполне могла вызвать у нее амнезию. Удивляюсь, как ее после этого похмелье не скрутило!
Выходит, я напоил ее почти до бессознательного состояния, а потом воспользовался ее беспомощностью… Страшно представить каким невообразимым придурком и гадом я в тот момент себя почувствовал! Подруга все настойчивее просила рассказать ей о случившимся ночью, но я не мог вымолвить ни слова от стыда. Однако Оля не была бы Олей, если бы не смогла выжать из меня правду и раскрутить на откровенный разговор. И как ей только удается заставить меня говорить, когда у меня слова в горле застревают? Не иначе талант или очередная ее сверхспособность!
Когда она все узнала и принялась одеваться, меня охватило такое отчаянье, что я врагу не пожелаю испытать подобное. Мне показалось, что как только она закончит, то сразу уйдет из этой комнаты и из моей жизни и больше никогда не захочет иметь со мной ничего общего. Для меня это было как удар ножом в сердце. Смертельно.