Появление официанта прервало наш разговор. Передо мной возникла чашка шоколада. А перед Рамиро — черный как ночь кофе. Я воспользовалась паузой, чтобы рассмотреть его, пока он перекидывался несколькими фразами с официантом. На нем был другой, не тот, что накануне, костюм и другая, столь же безупречная, рубашка. Изысканные манеры разительно отличали его от мужчин из моей среды, и в то же время от него исходила необыкновенная мужественность, которая чувствовалась во всем — в том, как он курил или поправлял галстук, как вытаскивал бумажник из кармана и подносил чашку к губам.
— А позволь полюбопытствовать: почему такая женщина, как ты, хочет провести свою жизнь на службе в министерстве? — спросил Рамиро, отхлебнув первый глоток кофе.
Я пожала плечами.
— Наверное, для того чтобы мы жили лучше.
Он снова медленно придвинулся, и его горячий голос вновь опалил мне ухо.
— Ты правда хочешь жить лучше, Сира?
Я уткнулась в чашку с шоколадом, чтобы не отвечать.
— Ты запачкалась, позволь я вытру, — сказал Рамиро.
Он протянул руку и, коснувшись моей щеки, задержал на ней свою ладонь, повторяя контуры моего лица, словно скульптор, наслаждающийся своим любимым творением. Потом дотронулся большим пальцем до уголка моего рта, где будто бы остался след от шоколада, и погладил это место нежно, неторопливо. Я не помешала ему в этом, испытывая смешанное чувство страха и удовольствия.
— И здесь ты тоже запачкалась, — хрипло прошептал Рамиро.
На этот раз он коснулся края моей верхней губы. Провел по ней пальцем — еще нежнее, еще неспешнее. По спине у меня побежали мурашки, и я вцепилась в бархатное сиденье стула.
— И здесь тоже, — повторил Рамиро. — И здесь.
Он гладил мои губы миллиметр за миллиметром, от одного уголка до другого, плавно и медленно, невероятно медленно. Я чувствовала, как меня затягивает в омут, и не понимала, что со мной происходит. Мне не было дела до того, что все это просто игра и на моих губах нет никаких следов шоколада. И мне было все равно, что трое почтенных стариков за соседним столиком прервали свою беседу и наблюдали за нами с завистливым возмущением, втайне желая стать лет на тридцать моложе.
В этот момент в кафе ввалилась шумная компания студентов, и их громкий смех разрушил действовавшие на меня чары. Когда очарование исчезло, как лопнувший мыльный пузырь, и пол перестал уплывать из-под ног, я, словно внезапно очнувшись, в смятении обнаружила, что моих губ касались пальцы едва знакомого человека, на моем бедре лежала его рука и до края пропасти оставался всего один шаг. Вернувшаяся ясность мыслей заставила меня подскочить со стула, и, торопливо схватив сумку, я нечаянно опрокинула стакан с водой, который официант принес вместе с шоколадом.