— Мы кое-кого ищем, — ответила я, задержав кончик пальца на одной из полок.
— Музыканта по имени Габриэль Прайс, — добавил Джек. — Он исчез вскоре после Второй мировой войны.
Джек объяснял, а я время от времени вставляла слово. Улыбка держалась на лице молодого человека уже через силу, но в конце концов нам удалось вразумительно изложить проблему.
— О, это винтаж, — сказал он и показал на айпад.
Мы сели за полированный деревянный стол. Я разглядывала библиотеку, стараясь не шевелиться, потому что еще чуть-чуть, и я коснулась бы левого бедра библиотекаря. Перед нами на полках стояла история. Я искала скрытые швы, переходы от одной эпохи к другой, но они были незаметны.
— Ну что? — не выдержал Джек.
Молодой человек заложил руки за голову и переплел пальцы.
— Значит, в вашей машинке нет ничего о музыканте из Уитби Габриэле Прайсе? — спросил Джек. — Или о Габриэле Ханимене?
Библиотекарь пожал плечами:
— Может, вам подойдет англосаксонский поэт?
Джек покачал головой. Мы собрались уходить.
— Или что-нибудь о святой Хильде?
Я задвинула стулья под стол — школьная привычка, оставшаяся на всю жизнь, и мы втроем направились к выходу.
— А о человеке, который изобрел воронье гнездо? — крикнул библиотекарь нам вслед, но Джек только отмахнулся.
Мы уже готовились совершить еще один переход через турникеты — Джек, обернувшись, делал ободряющие жесты свободной рукой, когда я спохватилась, что рядом стоит человек. Моложе нас, но ненамного. Одежда знавала лучшие дни, ботинки изношенные, сбитые. Человек стоял неподвижно. Я колебалась, уж не предписывают ли правила приличия нам первыми с ним заговорить (порой я не уверена), но он заговорил первым:
— Я невольно подслушал ваш разговор… — Он махнул назад, туда, где подслушал. — Вы спрашивали о Габриэле Прайсе?
Я кивнула:
— Вы его знали?
— Моя мать может о нем рассказать. Об истории Уитби она знает все.
— Ваша матушка?!
— Ей уже за девяносто, но ее разум по-прежнему ясен, и она рада любому поводу поговорить о прошлом. — Он назвал адрес. — Скажите, что вас прислал Фрэнсис.
Я смотрела, как он, шаркая, идет к своему стулу.
— У него очень яркие голубые глаза, правда?
— Да. — Элси взглянула на мой шарф и улыбнулась.
Мы вышли из царства стекла и бетона. По небу расстелились длинные перистые облака. Чайки над заливом кувыркались в воздушных потоках и пикировали на воду. Я засмотрелась на них. Никогда не могла решить, кто такие чайки — рабы воздуха или его хозяева.
На ходу я заглядывала в переулки и подворотни, всматривалась в витрины магазинов.
— Кого ты ищешь? — удивилась Элси.