Восемнадцатилетний Дэн Картер вчера героически задержал преступника, средь бела дня ограбившего 97-летнего пенсионера Габриэля Прайса (на фотографии ниже).
Мистер Прайс получал свою пенсию, когда его сбили с ног, толкнув на тротуар. Его крики привлекли внимание мистера Картера, который поспешил на помощь пострадавшему и удерживал нападавшего до приезда полиции. Сообщение об этом появилось в национальной прессе, и у мистера Картера даже взяли интервью для Би-би-си. «На моем месте всякий поступил бы так же», — сказал смелый юноша.
Комментарий мистера Прайса получить не удалось.
— А я считаю, не всякий бы так поступил, — заметила я. — Был этот заголовок в одной из моих старых газет, и по радио тоже целая программа была про добрые поступки.
Кроме этого, в личном деле мало что нашлось. Уведомление от врача о повышенном холестерине, письмо стоматолога об установке имплантов, краткая справка из социальной службы о невозможности самостоятельного проживания и трудностях с самообслуживанием.
— А на вид он вполне способен о себе позаботиться, — не выдержала я.
Мы принялись читать дальше.
— Ронни Батлер родился не в Уитби, — твердо сказала Элси.
— Нет. Но, возможно, там родился Габриэль Прайс, если таковой вообще существовал.
Мы вглядывались в фотографию на газетной вырезке, сделанную несколько недель назад. Несмотря на зернистость, сомнений быть не могло: со страницы на нас смотрел Ронни.
— Просто чудо, что его никто не узнал, — удивилась Элси. — Ведь это было во всех газетах!
Я пристально смотрела на фотографию.
— А может, и узнали, — сказала я.
19:10
Смешная штука эти фотографии: поймают мгновение вашей жизни, и вам уже никогда не вырваться. На моем столике в углу лишь одна фотография. У меня мало снимков — никто как-то не удосуживался фотографировать, но этот — школьный. Мы стоим в ряд и смотрим в объектив фотоаппарата — и в будущее. Я с одного края, а Элси — с другого. Всякий раз, завидев какую-нибудь старую фотографию, я невольно ищу там себя.
«Вот я! Смотрите, я!»
И радуюсь, будто встретив старого друга.
Мы в школьной форме и говорим «сы-ы-ыр» — все, кроме маленькой Эйлин Эверест. Она будто знала, что у нее нет будущего, в которое можно заглянуть: в семь лет ее сбил трамвай на приморском бульваре в Лландидно. Я часто смотрю на Эйлин, томящуюся между деревяшкой и стеклом, следящую, как мы взрослеем без нее. Она всегда была не от мира сего — даже здесь стоит, будто чужая. В классе всегда есть ребенок, не похожий на других, маленькая душа, жмущаяся на краю спортплощадки, не зная, куда встать. Таких детей замечаешь за милю. Вот и Эйлин Эверест была такой, да к тому же еще и болезненной — плохо с дыханием. Поэтому ее и отправили в Лландидно — поправлять здоровье. Помню, мы стояли на лестнице у ратуши, прячась за пальто наших мам, беседовавших о том, что делать с Эйлин. Я хотела рассказать о городке Уитби и предложить: «Почему бы вам не поехать туда?», но промолчала. Никто никогда не заговаривал с Эйлин Эверест — с ней просто не общались, и все.