Я пыталась объяснить это Джеку. Иногда воспоминания не хотят, чтобы их ворошили, и прячутся, съежившись, в самых дальних уголках.
— Может, там был кто-то еще, кроме Клары, — настаивал Джек, — кто сможет вспомнить?
Я поглядела на Элси. Она сидела в углу комнаты, слушая наш разговор одними глазами.
— Сирил там был, — подсказала она. — Сирил вспомнит.
— Сирил Саутер?
— Видишь, — заключила Элси, — ты вовсе не полоумная, как сама себя называешь. Ты вспомнила его имя. Ты открыла ячейку, Флоренс!
До нас доходили слухи, что Сирил Саутер живет на широкую ногу, но мы не знали, верить или нет: порой старикам нечего делать, кроме как пересказывать небылицы, чтобы скоротать время. Однако слухи о Сириле оказались правдой.
— Думаете, он вспомнит вечер, когда умерла Бэрил? — спросил Джек, когда мы садились в машину.
— Как минимум выскажет свое ценное мнение по этому поводу, — отозвалась Элси.
— Главное, что у него все дома, — сказала я. — На столько же, как и раньше.
На парковке Крис втиснулся между деревянной скамьей и мусорным баком, и мы вылезли из машины на дорожку у канала. Я не была здесь много лет — с тех самых пор, как мать Элси до изнеможения ходила по берегу, разговаривая со свежим воздухом, а мы следили издали. Мне запомнилось, что воздух тогда пах странно, но когда я сейчас вдохнула полной грудью, странного запаха не осталось. Трава, листва, слабо тянуло дизельным топливом. Наверное, мне запомнился послевоенный запах, когда во всем мире пахло усталостью и страданиями.
Впереди были пришвартованы несколько яхт — целая коллекция цветов и золотых букв. Они синхронно покачивались у стенки канала, точно группа заговорщиков.
— Как думаешь, какая Сирила? — спросила Элси.
— Наверняка какая-нибудь белая ворона. — Я прищурилась на солнце. — Которая на вид будто не отсюда.
Оставив Криса, мы зашагали к яхтам. Семейство уток плыло за нами по каналу, прорезая воду решительной линией, будто спеша на очень важную встречу.
— Главная прелесть, — говорил Джек, постукивая тростью по дорожке, — открыть утром шторы и увидеть вот такой вид, а не дверь черного хода из столовой.
— И все вокруг замедляет свой бег, — подхватила я, — будто кто-то вынул ключ из часов.
— Часы уже давно не заводят ключом. — Элси взяла меня под руку. — Наверное, в этом-то и беда.
Сирил Саутер сидел в шезлонге возле своей баржи. Я не ошиблась: его посудина была выкрашена в канареечно-желтый и называлась «Еле спасся». Ниже красным было выведено имя Сирила — для пущего эффекта.
— Сэр Сирил Саутер? — с ударением на первом слове спросила я.