- Ты все равно ничего ей не докажешь,- убеждала Светлана сына.- Бесцельный спор. Он только портит отношения. И настроение. И характер портится. Вырастешь и станешь брюзгой, недовольным всем на свете. Очень они неприятны, такие люди.
- А если она первая повысила голос?-спрашивал сын. - И несправедливо? Что же мне-смолчать, потому что учительница?
- Конечно смолчать. И не только потому, что учительница. Даже если ровесник твой, одноклассник. Вспышка пройдет, человек успокоится, и тогда ты с ним легко договоришься.
Светлане удалось повлиять на сына. Недоразумения с учительницей и ребятами прекратились. Женя отлично учился, был вежлив,- она не могла бы пожелать себе лучшего сына, лучшего ученика. Бывали, правда, моменты, когда ей казалось, что сын как-то очень уж обтекаем, казалось, что все у него не от души- и вежливость, и даже покорность ей. Она успокаивала себя: мальчик с ее помощью по капле выдавливает из себя себялюбца, у него есть воля, и если от природы он иной, пусть принуждает себя и на самом деле станет таким, каким быть должно. В конце концов обществу неинтересно, из хороших или плохих побуждений ты скандалишь: надо, чтобы ты. не скандалил.
- Мудришь ты с сыном,- заметила ей как-то мать (почти каждое лето она приезжала к ним в гости). Очень уж все у тебя обдумано, сложно обдумано. В три яруса. Мальчик мудреный стал, в плохом смысле мудреный - неискренний, непростой.
Иной раз и Светлану тревожили глаза сына, когда она говорила с ним о его делах. Женя внимательно слушал, кивал, но глаза его не участвовали в разговоре, не присутствовали здесь, их просто не было - темные, ничего не выражающие стекляшки.
«Я придираюсь к нему,- думала Светлана.- Просто у мальчика переходный возраст».
Помнится, она заболела, лежала с гриппом, и Женя ходил в магазин и столовую, приносил в судочках обед. Завязав нос и рот марлей но ее просьбе, кормил и поил ее. И вот когда все лицо сына было закрыто, остались только глаза,- та, давняя тревога кольнула Светлану: ничего не было в этих глазах. Пустота. У нее был жар, может быть, жар и был виноват, но Светлане почудилось, что ее поит робот, и она велела ему уйти. Он ни о чем не спросил, вышел из комнаты. «Холодный мальчик»,- огорченно подумала она тогда.
«Нет, не холодный,- сказала себе сейчас Светлана.- Что ему этот Павел? А ведь пожалел, приютил у себя…»
За три дня Светлана только сегодня впервые столкнулась с гостем в коридоре. Он остановился, почтительно склонил голову.
- Вы сегодня рано,- сказала она с улыбкой, пытаясь скрыть свою настороженность: натужная вежливость Павла озадачивала и смущала.