И опять очень кстати зазвонил телефон. «После того…» Как бы он закончил эту фразу? Надо следить за собой, думал он, плохо слушая, что ему говорят, - черт-те что срывается с языка…
Он положил трубку. Опасливо покосился на свою гостью. «После чего?..» - сейчас спросит она. Но она не спросила. И он вспомнил это в ней: она никогда ни о чем таком не спрашивала. Вот Кира - та непременно пристала бы… Он посмотрел на Светлану уже без опаски, поняв, что она не станет напоминать о прошлом.
И странно: едва поняв это, почувствовал, что неловко как-то, боком выбирается из-за стола и идет к ней. Увидел себя со стороны и отчужденно подумал, зачем он делает это? Но он уже подошел - она всё еще стояла, распахнув шубку, улыбаясь. На ресницах ее и бровях, на светлых прямых волосах, выбившихся из-под шапочки, поблескивали росинки.
- Все еще метет? - спросил он, подойдя к ней и крепко сжимая обе ее руки.
- Метет, - сказала она радостно. - Январь, сто лет такого не было.
В кабинете появился Цуркан - тоже очень кстати. Вадим отпустил Светланины руки, мельком глянул на листок бумаги, который Цуркан принес.
- Спасибо, Петрович.
Пока Цуркан шел к двери, Вадим водворил себя за стол и, ощутив под локтями опору, проговорил сдержанно :
- Садись, Светлана. Так что же тебе нужно?
Им опять помешали: Ивакина вызвали к начальнику. Едва он вернулся от Шевченко, затрезвонил телефон. Вадим схватил трубку, послушал, рявкнул: «Так какого черта!»
- У тебя всегда такое творится? - спросила Светлана, поднимаясь.
Он безнадежно махнул рукой.
- У нас еще говорилось, что ты на юридическом учишься, заочно. Правда?
- Кончил, слава богу.
Она застегнула шубку, сняла шапочку, чтобы подколоть разлетевшиеся волосы.
- Да, у нас обстановка… - пробормотал Вадим, не решаясь взглянуть на нее, ожидая, когда она упрячет, наконец, свои легкие волосы. Пальцы уже вспомнили их шелковистую текучесть. Вадим с силой сжал ключи в руке и, когда стало больно, спросил невнятно: - Может, мне зайти в редакцию?
Он полистал отрывной календарь. Извлек из кармана блокнот и его полистал. Сказал с досадой, испытывая в то же время облегчение:
- Все дни - битком.
- А вечером? - спросила Светлана, помогая ему. - Ты еще не забыл, где я живу?
- Сегодня мне не вырваться,- быстро сказал он, радуясь этому «сегодня», за которым стояло завтра, внутренне сопротивляясь своей радости и обманывая себя: не вырваться, вот, и говорить не о чем.
- Так я тебя завтра жду, - тоже быстро и радостно сказала Светлана и выскользнула за дверь, не дав ему возможности ответить и что-нибудь переменить.