Рад опустил ружьё. Потом прислонил его к стене. Подошёл к погасшему костру и, сложив его шатёриком, разжёг.
— Я назову тебя Кингом, — сказал Рад льву. — Согласен?
Вместо ответа послышался глубокий вздох, похожий на вздох
человека, только посильнее.
— Откуда ты пришёл в наши края? Тебя кто-нибудь обидел? Или ты почувствовал опасность? Но здесь сейчас тоже опасное место, понимаешь?
Рад разговаривал со львом, как с человеком. И по умным, осмысленным глазам льва чувствовал: лев понимает его.
— Кто тебя научил верить в людей, разбираться в людях? Если бы ты мог хоть на минуту заговорить, рассказать, кто был твоим другом, кто врагом…
Рад говорил тихо, чтобы никто, кроме Кинга, не услышал его голоса. И ему казалось, что лев понимает его. Только не может ответить. В тишине было слышно, как лев дышит. Закрыл глаза. Вероятно, рядом с другом почувствовал себя спокойно и задремал.
— Эх, Кинг, Кинг, что мы с тобой будем делать дальше? Как будем жить?..
При свете костра изображённые на стене животные как бы ожили и окружили Рада и его нового друга, льва Кинга. Они слышали разговор Рада со львом и как бы одобряли его, и замерли, чтобы не пропустить ни слова.
Рад подсел к огню, достал из сумки тетрадку и карандаш и при свете огня принялся писать письмо Тане.
«Здравствуй, Таня! В моей жизни большие перемены. У меня есть лев. Я назвал его Кингом. Он мой друг. Ещё совсем недавно я мечтал убить его. И даже пообещал тебе львиную шкуру. Сегодня я шёл к пещере с намерением убить льва. Но я этого не сделал. Я стыжусь своего намерения. Ведь лев Кинг спас мне жизнь. Он не трогает детей. Не разорвал козу. И вообще не причиняет никому вреда. Он доверяет людям. А все вокруг принимают его за страшного хищника и хотят уничтожить. Я должен спасти Кинга. Я буду охранять его, чего бы это мне ни стоило. Сейчас вечер. Лев лежит у входа в пещеру. А я сижу у костра. Нас со львом никто не понимает. Если бы ты была с нами, ты бы поняла…»
И письмо полетело над зелёными горными лесами, над хребтами, которые кажутся меловыми, оттого что на них лежит снег, над голубоватыми ледниками, которые не тают, а только подтаивают, потому что солнцу не под силу растопить их раз и навсегда. Вероятно, среди тысячи писем, которые летели вместе, это письмо было самым удивительным. Таким удивительным, что в него и поверить было трудно.
В него и не поверили.
— Ты слышишь, что он пишет? «У меня есть лев».
Таня держала в руке исписанный Радом листок и смотрела на свою подругу Фатиму, которая улыбалась в ответ.
Девочки лежали на песке на пустынном морском берегу. И ленивая морская волна порой касалась их локтей и подбородков.