который столь откровенно слизывал кровь с умирающего эллинизма. Как вульгарная магия является обычно последним прибежищем отчаявшихся в самих себе, тех, для кого и человек, и Бог стали одинаково чужды, так теургия превратилась в убежище отчаявшейся интеллигенции, которая уже чувствовала la fascination de l'abime.
[1062]Тем не менее даже и в следующем поколении после Ямвлиха теургия, похоже, не была полностью принята в неоплатонической школе. Евнапий в одном интересном пассаже (vit. soph. 474 сл. Boissonade) описывает Евсебия из Минда, ученика Эдесия (который сам был учеником Ямвлиха), проповедовавшего, что теургия — занятие «безумных людей, которые совершенно неверно понимают некоторые свойства материи», и настраивавшего будущего императора Юлиана против «этого театрального чудотворца» — теурга Максима: он заканчивает свою речь словами, которые живо напоминают Плотина: συ δέ τούτων μηδέν θαυμάσης, ώσπερ ουδέ έγώ, τήν διά του λόγου κάθαρσιν μέγα τι χρήμαύπολαμβάνων [«ты, а не я, не должен ничему такому дивиться, принимая теургическое очищение за нечто великое»] и на которые принц отвечает: «Вы можете продолжать хранить верность своим книгам: я же знаю, куда теперь идти» — и отправляется к Максиму. Вскоре после этого мы видим, как юный Юлиан просит своего друга Приска сделать для него копию комментария Ямвлиха на сочинение его тезки (Юлиана-теурга); ибо, говорит он, «я жаден до Ямвлиха в философии и до моего тезки в теософии (т. е. в теургии) и думаю, что никто с ними не сравнится».[1063]
Покровительство Юлиана на время сделало теургию очень влиятельным течением. В ходе его реформ языческого жречества теург Хрисанфий оказался архиереем в Лидии; Максим же, в качестве теургического консультанта императорского двора, стал преуспевающим и влиятельным eminence grise[1064] т. к. υπέρ τών παρόντων έπί τούς θεούς άπαντα ανέφερον [«он все запредельное возводил к богам»] (Eunap. р. 447 Boiss.; ср. Amm. Marc. 22. 7. 3 и 25. 4. 17). Но Максим дорого заплатил за это в ходе последующей христианской реакции: вначале его заставили уплатить штраф, затем пытали и, вероятно, в 371 г. казнили по обвинению в заговоре против императоров (Eunap. р. 478; Amm. Marc. 29. 1. 42; Zosimus 4. 15). В течение какого-то времени после этого события теурги благоразумно скрывались;[1065] традиция их искусства втайне сохранялась в некоторых семьях.[1066] В V столетии ее снова открыто проповедовали и практиковали афинские неоплатоники: Прокл не только написал трактат Περί αγωγής [«Об образе жизни»], а затем комментарий на «халдейские оракулы», но и лично имел видения (αϋτοπτουμένοις) сияющих «гекатических» фантазмов и слыл, подобно основателю теургического культа, великим «вызывателем дождя».