— Боится он.
— Естественно. Он же должен был охранять. Дом и все в нем. Но прошляпил. А еще для убийства неплохо бы иметь мотив.
— Да сколько угодно!
— Например?
— Ревность! Месть! И… э-э-э… Она могла стать свидетелем преступления.
— Какого? Никаких заслуживающих внимания преступлений в радиусе пятидесяти километров не зафиксировано. Разве что кража копеечного стола, скорее всего каким-нибудь подвыпившим соседом.
— Да, это конечно… Но что-то же должно… А что в протоколе?
— Да все там нормально. Сидел в сторожке. Обходил территорию, — Кинчев закурил, Миша тоже полез в карман за сигаретами.
— А давайте тут засаду устроим.
— Это зачем же, пхе-пхе?
— Преступника иногда тянет на место преступления.
— Да, и, возвращаясь, он не забывает прицепить на грудь специальный значок, берегитесь, мол, люди добрые, и смотри, милиция, это я и есть, тот самый, кого вы ищите.
— Смеетесь надо мной?
— Конечно. Людей у нас на засады нет.
— А давайте — я.
— А ты сегодня выспишься и завтра отправишься на улицу 50-летия СССР, дом двенадцать. И расследуешь там дело о пропаже со двора возле оного дома самодельного стола с металлической столешницей. О которой пропаже сегодня утром подала заявление гражданка Цокотюха.
— Ну вот…
— Не «вот», а «будет исполнено». Это дело по важности ничуть не хуже других. Боюсь, что там теневой бизнес замешан. О незаконном сборе металлолома. И его подпольных приемщиках. И искать надо по горячим следам. И при этом очень осторожно, там крутые хлопчики работают, они для спасения своего бизнеса ни перед чем не остановятся, — Кинчев, продолжая курить, открыл дверь в сторожку.
Охранник Николай Гапченко уютно сидел, сняв по-домашнему куртку, и читал «Факты». Увидев сотрудников следственных органов, он так вздрогнул, что порвал газету. Резко повернулся.
— Я это… Я тут немного… Вот… — промямлил он растерянно.
Кинчев молча изучал внутреннее убранство помещения, вертя в разные стороны массивную оправу с толстыми стеклами и не забывая время от времени добросовестно затягиваться табачным дымом. Миша Шерман все это старательно копировал, но отсутствие очков лишало его необходимой солидности.
В сторожке, кроме стола, имелись два стула, доисторическая железная вешалка с крючками из толстой проволоки, полочка для ключей и часы-будильник на батарейках. На подоконнике — кассетный магнитофон с обломанными ручками и неаккуратная стопка кассет, некоторые без футляров. С потолка свисала обычная лампочка, пол был дощатый, покрашенный обычной коричневой краской, а на свежепобеленных стенах красовались новый календарь-плакат с Андреем Шевченко, лихо бьющим по мячу, и красочные рекламы минеральных вод и шоколада. Сидя спиной к выходу, охранник мог видеть из окна и дорогу — прямо перед собой, и высокую старинную ограду — справа и слева.