— В какой?
— Вроде в кооперативный она поступала. Тоже мне, придумала, туда без блата и толстенького кошелечка и соваться нечего.
— А твой сын куда поступал?
— Мой-то — в строительный. Два балла недобрал. Неглупый он пацан. После армии снова собирается, на заочный.
— Алину Зацепу ты когда в последний раз видел? — Кинчев постепенно превращался из милого собеседника в дотошного следователя.
— За три дня до того… до убийства. Унитаз у них на вилле вроде барахлил. Ну, я смотрел, а она рядом крутилась. Комментировала.
— Правда барахлил?
— Не знаю. Я проверил при хозяйке и при Наде несколько раз — все о'кей. Им там померещилось что-то. Вроде, кто-то в кабинет к нему лазит. И пользуется, значит. Ярыжский это конечно нехило выдумал: рядом с кабинетом — индивидуальный туалет. И с душем. В пяти метрах их спальня с женой, там тоже ванна и туалет. Он, конечно, человек не бедный, вот и устраивает себе министерский быт.
— Ярыжский дома был?
— Когда проверяли? Нет. Его по большей части дома не бывает. Приехал — уехал. Деньги кует, не ленится.
— Что они за люди, эти Ярыжские?
— Перфекционисты! — Эдик начал получать удовольствие от этого разговора и от еды.
— А точнее?
— Все — только самое лучшее! И вещи, и люди.
— Люди? Кто, например?
— Надя Карповна. Это ж прирожденный руководитель! И секретарь — в одном лице. Ей министерство смело можно доверить. Или тот же Буруковский, ох и фрукт! И не только они… Да на всю округу одна непьющая бригада строителей, и ту они нашли. И работают, стараются. Это ж во всем городе, а, может, и во всей области ни у кого такого паркета нет! И вряд ли будет…
— Я бы не сказал, что у Ольги Владимировны самая лучшая машина…
Семеныч пожевал, подумал.
— Ну, это, конечно, так… Но и тут, если поразмыслить хорошенько, есть своя логика. Про Ярыжского ходят слухи, что он в депутаты метит. Что ж, человек заметный, шикарная машина ему для представительских целей нужна. А жена вроде как в демократию играет. Финансирует разные общественные организации от имени супруга. Краеведческую литературу издавать собирается… Да она и в «Ланосе» — заметная дама. Не машина красит человека, значит, а человек — машину.
Он задумался, глядя на непорожнюю еще бутылку.
— Кто мог убить Алину? — прямой вопрос Кинчева застал сантехника врасплох. Он покрутил головой, сунул в рот пол-огурца, начал жевать. Наконец с хрустом и чавканьем ответил:
— Кто?.. Да не знаю я… Да и кому нужно было ее убивать — Алинку-то?.. Прямо в доме… Не знаю…
— У нее враги были?
— Какие враги? Девчонка… Неудачница…
— А из ревности?