По поводу своих занятий психологией неврозов Фрейд говорил, что в его распоряжении находится "огромный массив руды, содержащий неизвестное количество драгоценного металла". Самоанализ служит для ее самого тонкого разделения: отдельные куски и блоки, подвергнутые многолетним неврологическим наблюдениям, извлекаются на свет, уточняется их внутренняя структура, и они входят в единую архитектурную композицию психического аппарата. В Манускрипте от 31. 5. 1897 уже намечен Эдипов комплекс: "по-видимому, у мальчиков желание смерти направлено на отцов, а у девочек - на мать", а лежащее в его основе либидо освещается в очень важном письме от 3. 10. 1897, где Фрейд описывает Флиессу свое великое открытие: "Я понял также, что несколько позднее (между 2 и 2 112 годами) мое либидо пробудилось и было направлено к матери...". Тут же он пишет о том, что "братские" чувства были заслонены в нем отношением к родителям, и он ощутил желание смерти в возрасте одного года, когда рождение младшего брата вызвало в нем "жестокие желания и настоящую детскую ревность". Он вспоминает также близкие отношения, которые связывали его "между 1 и 2 годами" с племянником Джоном, бывшим на год старше; они становились сообщниками, когда строили козни против маленькой племянницы. "Отношения с племянником и младшим братом, - замечает Фрейд, - определили невротический характер, но также и силу всех моих последующих дружб".
После "долгого пути" Фрейд приходит к почти законченной формулировке эдипова комплекса: "Я обнаружил в себе, как и во многих других, проявление чувств любви к своей матери и ревности - к отцу, чувств, которые, я думаю, присущи всем маленьким детям" и которые объясняют, как полагает Фрейд, "захватывающий эффект, производимый пьесой "Царь Эдип". "Греческая пьеса отразила ситуацию, знакомую всем, поскольку все ее когда-то прочувствовали. Каждый зритель в своей душе, в воображении был когда-то Эдипом, и реализация этого сна, воплощенного в реальность, приводит его в ужас; он содрогается, оценивая пропасть, лежащую между его детским состоянием и им теперешним" (15. 10. 1897).
В конце 1897 года Фрейд намечает другую область, которая даст необычайно богатые результаты: анальность. Обсуждая в связи со случаем одной из своих пациенток различный смысл глагола делать и воспоминание о "ночном горшке" своего детства, он делает обобщение относительно терминов: "Один из моих снов... касался источника наших слов, происходящих от обычных терминов телесно-эротической природы". Это открытие получает существенное развитие: "Я едва ли смогу перечислить тебе все то, что для меня (нового Мидаса (