— Какие к черту дела… Не о делах сейчас. Я должен знать, куда ты направляешься.
— Бл***, Граф. Только не начинай, а? Ты до этого как-то без меня жил, нехрен тут мамочку изображать…
— Я тебе и мамочку и папочку заменю, если надо будет. За разговором следи. Знаю, что херово тебе, только…
— Что, Граф? Наступил тот самый драматичный момент, когда ты скажешь мне о братской любви? — услышал опять этот жуткий смех. Скрипучий, на надрыве, как у слабоумного. Дьявол, он дальше на дряни той. Вскочил с кровати, на ходу натягивая рубашку. — Барабанную дробь организовать?
— Где ты сейчас?
— Андрей… проехали. Да, твой брат мудак, но мне сейчас тошно смотреть на все это. Где каждая мелочь, бл***… — он замолчал, только я понял. Каждая мелочь о Дарине напоминает. В груди кольнуло. Говорим по телефону, а я боль его и так чувствую, как и крик, который в его горле комом стоит.
— Хорошо, Макс. Телефон включай иногда…
— Не волнуйся, не сдохну. Фима со мной… откачает, если что.
Кто бы сомневался, что Фима с ним. Верный как пес. Ни на шаг не отойдет, как собака сторожевая. Пусть так. Пусть уезжает, а когда вернется — кто знает, может, по-другому все будет.
Сейчас, когда до рассвета оставалось всего несколько часов, я сидел в кресле возле камина и наблюдал, как языки пламени медленно пожирают древесину, обугливая ее по краям и пробираясь все глубже. И опять брата вспомнил, который горит живьем. Ненавистью, разочарованием и болью, потому что продолжал любить. Нам не нужны были разговоры, чтобы понимать, что в душе происходит.
Вдруг зазвонил телефон, и я, не глядя на дисплей, схватил его и нажал на кнопку.
— Да, слушаю…
— Андрей, это Матвей…
На часах — четыре утра, в такое время с хорошими новостями не звонят. Почувствовал, как дыхание на несколько секунд перехватило и сердце замерло в ожидании, чтобы потом застучать быстрее, в такт лихорадочным ударам тревоги.
— Матвей Свиридович? Что случилось?
— Не догадываешься?
— Давайте к делу все же…
— Не телефонный разговор. Подставил ты меня, сынок… Не ожидал.
— Я приеду сейчас. Ждите.
Понимал, что произошло что-то серьезное, только такие вопросы по телефону не задают. И себя, и его подставить можно, несмотря на все предпринятые меры безопасности. Одно произнесенное слово может подвести любого под суд. С Матвеем Свиридовичем мы сотрудничали не первый год, притом все оставались довольны. Обоюдная выгода — лучшее подспорье для любых связей. Он в милиции пост серьезный занимал, через него мы все необходимые дела проворачивали, да так, чтоб в досье лишних пятен не появлялось. Подставлять его — все равно, что копать яму самому себе. Это явно какая-то ошибка, нужно выяснить все прямо сейчас.