верить, что этот человек, этот христианин… Отказываюсь верить, что он бегал за женщинами…»). Но в основном звонили ответственные местные жители, желавшие помочь следствию («Я хотел спросить, вы уже расспрашивали подружку Нэнси, Сью Кидвелл? Я разговаривал с ней, и девочка сказала одну вещь, которая меня поразила. Она сказала, что, когда они с Нэнси в последний раз говорили по телефону, Нэнси сказала, что мистер Клаттер сильно не в духе. И в таком состоянии он был последние три недели. Нэнси думала, что он чем-то сильно озабочен, настолько, что даже начал курить…»). Или же звонили те, с кем Дьюи был связан по службе – представители закона, шерифы других округов («Может, в этом что-то есть, а может, и нет, но тут один бармен говорит, что подслушал, как двое приятелей обсуждали это дело в таких словах, будто имеют к нему непосредственное отношение…»). И несмотря на то, что ни один из этих звонков пока еще не принес ничего, кроме дополнительной работы для следователей, всегда оставался шанс, что следующий окажется, как выразился Дьюи, «тем счастливым звонком, который сорвет завесу неизвестности».
На этот раз, сняв трубку, Дьюи немедленно услышал:
– Я хочу признаться.
Элвин сказал:
– Простите, с кем я разговариваю?
Звонивший повторил свою первую фразу и добавил:
– Это сделал я. Это я их всех убил.
– Ясно, – сказал Дьюи. – А теперь, может быть, вы сообщите свое имя и адрес…
– Э, нет, так не пойдет, – сказал человек негодующим, сиплым от пьянства голосом. – Я не собираюсь ничего вам сообщать. Сначала вы вышлете награду, а потом я вам скажу, кто я такой. Это окончательное условие.
Дьюи повесил трубку и вернулся в постель.
– Нет, милая, – сказал он. – Ничего интересного. Просто очередной пьяница.
– Чего он хотел?
– Желал сделать признание. Только чтобы сначала мы прислали ему вознаграждение. – Канзасская газета «Хатчинсон ньюс» предложила тысячу долларов за информацию, способствующую раскрытию преступления.
– Элвин, ты опять закуриваешь? Ну Эл, разве нельзя хотя бы попытаться заснуть?
Но Элвин был слишком взвинчен, чтобы спать, даже если бы можно было заставить телефон замолчать; слишком раздражен и измучен. Ни одна из его «ниточек» не вела никуда, кроме разве что кривого проулка, заканчивающегося совершенно гладкой стеной. Бобби Рапп? Детектор лжи вычеркнул Бобби из списка подозреваемых. И мистер Смит, фермер, который завязал веревку таким же узлом, каким пользовался убийца, – он тоже не подходил, поскольку выяснилось, что в ночь преступления он был в Оклахоме. Оставались еще Джоны, отец и сын, но они тоже представили твердое алиби. «Итак, – подвел итог Гарольд Най, – в результате мы имеем хорошее круглое число. Ноль». Даже розыски могилы Нэнсиного кота ничего не дали.