Джон второй год учился в старшей школе и мечтал играть в баскетбол. Он обожал гулкий звук кожаного мяча, отскакивающего от пола и эхом отдающийся по залу, скрип кроссовок по напольному покрытию, обожал тот момент, когда мяч летит в воздухе, кружась, словно земной шар, и то, с каким звуком он входит в кольцо – легкий шорох сетки в тишине, – прежде чем упасть вниз. Он готовился к отбору в команду – повторно. Его мама рассказала, что в прошлом году Джона не взяли; теперь, спустя год упорной работы, он собирался воплотить в жизнь свою мечту и стать членом команды. В конце концов, Майкл Джордан тоже когда-то не прошел отбор.
Еще на разминке с Джоном начало твориться что-то странное. Душой он рвался в бой, но тело ей не подчинялось. Воля к победе не могла заставить ноги бежать быстрее. Он заметно отставал. Другой игрок провел мяч у него перед носом. Ноги Джона словно налились свинцом. Ему не хватало сил, не хватало скорости, мечта уплывала из рук, и он это понимал. Чем больше он подгонял себя, тем сильней задыхался. Джону стало страшно. Что-то с ним было не так.
Он рассказал все родителям, и те немедленно пошли с ним к педиатру, который отправил его к детскому кардиологу, а тот послал на катетеризацию сердца, чтобы найти причину упадка сил. Я должен был дать ему наркоз во время этой процедуры.
Перед началом я встретился с Джоном и его матерью. Осмотрев мальчика, я понял, что его баскетбольный сезон закончен. Собственно, переживать надо было не за этот – или следующий – сезон, а за то, будет ли он вообще когда-нибудь играть.
Он удобно расположился на кровати и внешне выглядел вполне здоровым, а жаловался разве что на утомляемость и одышку. При осмотре мне показалось, что он немного полноват для баскетболиста. Но это был не жир; лишний вес появился из-за отечности. Сердечная недостаточность спровоцировала увеличение печени, поэтому у него выпирал живот. Избыток жидкости скопился в брюшной полости, ноги стали отекать – несильно, но отек указывал на серьезные проблемы. Мысленно я уже поставил свой диагноз, но вслух о нем не упоминал. Диагноз был не окончательный, да и диагностика не входила в мои задачи, поэтому я ограничился обсуждением планируемого наркоза. Однако мне было ясно, что сердце Джона отказывает, и ситуация тяжелая.
Предстоявшая процедура не являлась лечебной. Ему не надо было вставлять стент, чтобы расширить тромбированную артерию, не надо было восстанавливать или заменять несостоятельные или суженные клапаны сердца, не надо было закрывать окно между сердечными камерами. Катетеризация проводится в диагностических целях, и для нее выделена специальная лаборатория.