Казаринов поймал себя на мысли, что новое в градостроительстве не всегда прогрессивно. Он вспомнил малоэтажные московские улицы в районе Тишинского рынка. Вспомнил, сколько зелени было там. Мальчишкой он жил в пятиэтажке на Грузинском Валу. Они запускали змеев с крыши, и под ними лежали маленькие дома, утонувшие в зелени палисадников. Конечно, спору нет, дома эти надо было сносить. Но вместе с ними лихие градостроители уничтожили зеленый оазис. Вырубили деревья, кусты, цветочные клумбы, так необходимые в городском чаду и бензиновой гари.
Особенно это было заметно в небольшом Петропавловске. В городе, строившемся веками. Старые дома хотя и не представляли особой исторической ценности, но тем не менее это были дома, построенные в начале нынешнего столетия, и они сами стали неотъемлемой частью прошлого, так милого нам.
Глядя на эти славные бастионы прошлого, Казаринов думал об истоках ностальгического чувства. Почему новое, кажущееся таким современным, не волновало его? А эти домики с узорной кирпичной кладкой или затейливой резьбой вызывали неосознанно нежное чувство? Видимо, конструктивизм и пришедший ему на смену модернизм чужды национальной русской архитектуре. Архитекторы должны искать подлинно традиционное, а не слепо копировать западные образцы.
— Подъезжаем, — сказал Тарасов.
Машина въехала на улицу, зажатую заборами. Они были плотны и высоки и напоминали крепостные стены. В них не хватало только бойниц.
Машина остановилась.
— Здесь, — сказал Тарасов.
Казаринов вылез из машины, огляделся. Ослепительно жаркое солнце висело над городом. Слабый ветерок надувал под ногами барханчики пыли.
— Н-да, — сказал Казаринов, — мрачновато здесь.
— Такой уж район, — пояснил Тарасов, — дома в основном собственные, да и народ в них живет своеобразный.
От калитки дома к ним шли капитан КГБ и майор милиции. Они подошли, бросив руку к козырьку.
— Товарищ подполковник… — обращаясь к Тарасову, начал капитан.
— Потом, Есымбаев, потом. Пойдемте.
Они вошли во двор, аккуратно выложенный битым кирпичом. Дом был собран на века — из просмоленных бревен, наличники на окнах аккуратно подкрашены, стекла пристроенной к дому террасы расписаны разноцветными петушками.
Эта дощатая пристройка выглядела нелепо и странно рядом с основательно сработанным домом. Вообще в этом дворе было много нелепого.
От ворот до калитки землю замостили битым кирпичом, а по бокам, рядом с деревьями, чернели ямы с брустверами засохшей земли.
Когда Казаринов оглядывал участок, то ловил себя на мысли о том, как много дел начинал и бросал хозяин этого дома. Вон недостроенная летняя кухня. Доски почернели от дождя, кирпичи печки потрескались и облупились. Рядом голубятня, тоже недостроенная, и валяется на земле поржавевшая клетка для птиц.