Мастер улыбнулся и перевел взгляд на надгробие:
– Решать графине, но ведь она не пожелает даже взглянуть.
Он понимал это не хуже Марка.
– Ей тяжело. Одобрить вашу работу – значит…
– Признать, что их больше нет.
– Именно так. – А еще осознать, что она теперь настоящая графиня. – Вы давно начали?
Лоб мужчины прорезали морщины.
– Года два. Или три. Я уже готовлюсь возвращаться домой.
Марку стало его жаль. Он тоже был своего рода заложником.
– Я не обещаю вам помочь, но постараюсь.
Возможно, это его главная задача на данный момент. Помочь Сесилии не укрепить стены, а подготовить себя к будущему.
Марк подождал, когда они закончат ужинать, и только тогда решился завести разговор.
Их трапеза прошлым вечером стала внезапно выдавшейся возможностью отдохнуть от напряжения при дворе, провести несколько часов наедине без опасения быть застигнутыми.
Сегодня Марк не чувствовал себя вдвоем с графиней так спокойно. Она была соблазнительно близко, но… недоступна. Вчера они устояли перед искушением, но что будет сегодня? А завтра?
Казалось, Сесилия так же отчетливо осознавала опасность, поэтому не позволила себе ни вольности в одежде, ни несдержанности в выражении чувств. Перед ним была не Сесилия, а графиня Лосфорд.
Марк молчал, слушая ее рассказ о встрече с управляющим. Она и не ждала реакции, даже смотрела не на него, а в тарелку. Им обоим было неловко.
– Завтра еду подадут в зале, – сказала она «графским» тоном и встала, словно давая понять, что ему пора уходить.
Марк медлил, размышляя, как начать разговор. Фразы вертелись на языке, но казались не подходящими. Он должен что-то сказать.
– Я видел скульптора.
Сесилия замерла:
– Вот как?
И более ничего. Марк в очередной раз пожалел, что не обладает красноречием де Куси и умением находить общий язык с любым человеком, но ведь он воин и знает лишь одно – всегда надо двигаться вперед.
– Ты должна посмотреть на результат его работы и позволить ему вернуться домой.
Марк ждал ответа.
Сесилия медлила, но наконец резко повернулась к нему:
– Посмотри на меня. Сейчас. Я здесь с тобой одна. Я привела в дом врага, чего никогда не должна была себе позволять. Я нарушила все наказы родителей, не оправдала ни одной их надежды. А теперь еще их надгробия. Если они окажутся плохими, это тоже из-за меня. Что мне тогда делать?
Можно подумать, каменные изваяния смогут ее осудить.
Сесилия говорила не с ним, а с матерью и отцом, находящимися уже в другом мире, и все же надеялась получить их одобрение, прощение и благословение.
Все эти тонкости, глубокие чувства не для него. Он привык действовать, видеть только то, что лежит на поверхности, возможно, поэтому не разглядел слабую натуру своего короля, как когда-то не разгадал в любовнице ветренницу.