– Вам стало легче, когда узнали, как умер отец?
Порой это действительно приносит утешение, в душе возникает ощущение завершенности.
Сесилия посмотрела на него так пронзительно, что он с трудом выдержал ее взгляд.
– Нет, – ответила она.
Марк вспомнил Черный понедельник. Нарисованные воображением картины страданий людей и животных никому не принесут облегчения.
– Понимаю, вам сейчас тяжело. Вы никогда не задумывались о том, какая она, война?
Графиня печально усмехнулась, будто смеялась над собой:
– Разумеется, нет. А если бы и рискнула, то представила бы ее как большой турнир. Папа скачет впереди войска, над его головой развеваются знамена…
Чтобы каждый француз узнал, что красный щит с тремя бриллиантами принадлежит графу Лосфорду. Теперь ей ясно, что поле битвы выглядит совсем не так.
– И вот я узнаю, что его смерть была ужасна. Как мне это вынести?
Печаль и боль ее были неподдельны, но Марк внезапно разозлился. Она думает лишь о себе, в ее душе нет ни капли жалости к погибшим. Даже после того, что узнала, она способна сопереживать лишь себе и требовать при этом сочувствия.
Марк заходил по комнате.
– Вы ведете себя так, будто весь мир должен остановиться и ждать, когда вы соизволите прийти в себя. Вы не единственная в этом мире, кто потерял близких. Смерть пришла почти в каждую семью. И приходит каждый день.
Он вспомнил те дни, когда он сам встречался с ней. И не только на поле битвы. Он видел, как люди умирали от чумы, старики и младенцы.
– Все кого-то теряют.
– И вы?
Неожиданный вопрос заставил его отвести взгляд. Он хотел ответить, но не смог.
Сесилия изменилась в лице, она смотрела на него так, будто впервые увидела в нем живого человека со всеми слабостями и простыми, понятным каждому чувствами, столь близкими ей самой. Марк пожалел, что позволил увидеть себя таким.
– Вы потеряли мать и отца. Кого-то еще? – почти шепотом спросила она.
Он считал непозволительным эгоизмом беспокоиться только о собственном горе, но сейчас не желал делиться с ней своим.
– Мама, отец, новорожденный брат. Бессчетное число друзей и товарищей. – Он перевел дыхание и произнес совсем тихо: – Любимая женщина.
Она отпрянула, шокированная признанием, и тихо вскрикнула.
– И вы тоскуете по ней? – спросила Сесилия. Потеря любимой, вероятно, потрясла ее больше всего.
– Разумеется, тоскую. – Приходя в церковь, он думал о тех, кого нет рядом в этом мире, и представлял, что они смотрят на него с небес. Настанет час, и они будут все вместе. Марк надеялся, что будет достоин оказаться на небесах после смерти. По крайней мере, это было первой его мечтой. – Но жизнь не останавливается.