* * *
…Всю ночь и весь день, пока у лошади были силы, Ивлев заставлял ее идти рысью. Во избежание всяких неожиданностей, он далеко стороной объезжал большие хутора и станицы.
Днем, несмотря на густую облачность, погода была сносной, а к вечеру с запада повеяло зимней стужей, понесло мокрым снегом и сразу потемнело. Конь, выбиваясь из сил, то и дело спотыкался.
По приблизительному подсчету до станции Кущевской оставалось не более семи-восьми верст. Ивлев спешился у заброшенного куреня, пустил коня к стогу ячменной соломы, зазимовавшему в степи. Потом, желая во что бы то ни стало к ночи добраться до станицы, повел коня в поводу, всячески подбадривая:
— Скоро Кущевская. Там, брат, отдохнешь у моей тетки, большой лошадницы! Заживешь штатской жизнью…
Мокрый, подбившийся конь, низко опустив голову, устало шлепал копытами и как-то безнадежно позвякивал пустыми стременами.
Уже давно должны были показаться впереди станичные огни, но, как ни напрягал зрения Ивлев, они не появлялись.
Прошел еще час. Падающий снег в порывах ветра сплетался в длинные белые космы, делая нелюдимую степь все более безрадостной.
Хлеб, прихваченный на дорогу, кончился. В кармане оставался лишь небольшой кусок сала, завернутый в носовой платок. Чтобы сколько-нибудь унять голод, Ивлев разворачивал платочек и на ходу грыз сало. Только бы добраться до Кущевской! Там родная сестра отца Мария Сергеевна, женщина разбитная, вдовая, не побоится приютить. Кстати, соседи привыкли к разнообразным людям, постоянно останавливающимся у нее. После смерти мужа тетка лихо торговала донскими рысаками, за которыми сама ездила в калмыцкие степи. Значит, и сейчас, пожалуй, соседям будет не в диковину видеть на ее дворе моряка и коня. Под теткиным кровом Ивлев хорошо отоспится, наберется новых сил для дороги.
«Почему ж не видно станицы? Или она в глубокой низине, или так густо валит снег?» — недоумевал Ивлев, упрямо шагая против ветра.
Чавкая ногами по мокрому снегу и грязи, конь с трудом поднимался по крутому косогору. Вдруг дорога потерялась, и Ивлев забрался в какие-то низкорослые, искривленные колючие кустарники… Недоставало еще заблудиться… И без этого силы на исходе!
А он и в самом деле заплутал в чащобе кустарника. Остановился. Шинель и бушлат, которые вчера получил в обмен на офицерскую одежду у одного марковского моряка, промокли от снега. Ветер пронизывал насквозь. От напряжения, холода, голода началась дрожь в ногах. Присесть бы на минуту! Но потом вряд ли поднимешься…
В какую же сторону идти? Вздрагивающей рукой извлек из кармана компас, поглядел на стрелку и зашагал прямо на запад. Снег летел гуще, встречный ветер усиливался. Закрывая руками лицо, Ивлев поворачивался к лошади. Бессловесная тварь покорно разделяла с ним горькую участь и глядела на него скорбными, сочувствующими глазами.