Гасу было все равно, что я делаю или говорю. Для него я служила источником денег и не более того.
Дэниел был прав. Как будто мало мне огорчений, но пришлось еще и признать, что этот самодовольный мерзавец был прав. И теперь он всю жизнь будет напоминать мне об этом. А может, и нет — в последнее время его самодовольство куда-то подевалось. Да и раньше он не был самодовольным. Наоборот, он всегда был очень добрым и милым. Во всяком случае, он хотя бы покупал мне выпивку. И даже ужин…
Я просидела с пустым стаканом больше часа. Гас не обращал на это внимания. Потом он ушел в уборную и не возвращался минут двадцать, а когда вернулся, то не извинился и не объяснил, что его задержало. В таком его поведении не было ничего необычного. Наши совместные вечера всегда проходили в подобном ключе.
Как-то так получалось, что меня всегда окружали мужчины, которые много пили и злоупотребляли моим мягкосердечием. Почему — я не знала, но определенно с меня было достаточно.
Как всегда, мы досидели до самого закрытия и, как всегда, Гас не ушел, не завязав перебранку с одним из барменов. Бармен выпроваживал его, говоря: «Иди же домой, тебе что, некуда деваться?» Гас решил, что такие слова ужасно бессердечны, потому что в Китае недавно было землетрясение, разрушившее много домов. «Что, если бы это услышал китаец?» — вопил он в ответ. Описывать его дальнейшее поведение было бы слишком утомительно. Достаточно будет сказать, что бармену пришлось буквально выталкивать Гаса из паба. Гас же сопротивлялся и кричал: «Чтоб ты сдох без причастия!»
Подумать только, раньше я восхищалась такими поступками Гаса, считая его бунтарем.
Дверь за нами с грохотом захлопнулась. Мы стояли на улице.
— Ладно, Люси, поехали домой, — сказал Гас, покачиваясь и икая.
— Домой? — вежливо переспросила я.
— Угу.
— Хорошо, Гас, — согласилась я, и он победно улыбнулся. — А где ты сейчас живешь?
— Там же, в Кэмдене, — расплывчато ответил он. — А почему…
— Значит, едем в Кэмден.
— Нет! — встревожился Гас. Он явно не ожидал такого поворота.
— Что так?
— Ко мне нельзя, — сказал он.
— Почему нельзя?
— Просто потому что… нельзя.
— Да? В дом моего отца я тебя не повезу.
— А что? Я помню, ты говорила, что мы бы с ним отлично поладили.
— В этом я не сомневаюсь, — горько усмехнулась я. — И этого же боюсь.
С Гасом дело было нечисто, и я подозревала это с самого начала. Скорее всего, у него в Кэмдене была девушка, у которой он и проживал. Однако эти подозрения не вызвали во мне ни малейшей ревности. Теперь я бы не притронулась к Гасу и в перчатках. Как я могла влюбиться в него? В этого легкомысленного, вечно пьяного гнома, который не вылезал из своей дурацкой овечьей шубы и потасканного коричневого джемпера?