— Спасибо, Люси, и тебе всего наилучшего с богатеньким Томом. — В его словах сарказма было не меньше, чем в моих.
— Почему ты так бесишься? — сердито спросила я.
— Как будто сама не знаешь! — Неожиданно его голос зазвучал на несколько децибел громче.
— Откуда мне знать? — крикнула я в ответ.
— Ты не единственная, кто ревнует, знаешь ли, — заорал разъяренный Дэниел.
— Об этом я и сама догадываюсь, — ответила я. — Но, честно тебе сказать, проблемы Карен меня сейчас совершенно не волнуют.
— Да при чем тут эта чертова Карен? — взорвался он. — Я говорю о себе! Это я ревную! Это я месяцами ждал, когда же наступит удобный момент, когда же ты придешь в себя после разборок с отцом. Я делал все возможное и невозможное, чтобы удержаться и не притронуться к тебе. Я был так терпелив, что чуть не умер!
Дэниел остановился, чтобы глотнуть воздуха. Я смотрела на него, широко раскрыв глаза и потеряв дар речи. Он продолжил свою тираду:
— И что? Только я убедил тебя задуматься над возможностью встречаться с молодыми людьми, как тут же ты заводишь себя хахаля! Я-то имел в виду себя, я хотел, чтобы ты подумала над возможностью встречаться со мной! А не с каким-то богатым и удачливым придурком!
— Погоди-ка, погоди, с чего ты взял, что Том удачливый придурок? — спросила я. — Потому что он богатый?
— Да нет же! — орал Дэниел. — Потому что он встречается с тобой!
— И вовсе он не встречается со мной, — сказала я. — Он всего один раз сводил меня в ресторан, и то я согласилась только потому, что хотела досадить тебе. Не то чтобы это сработало…
— Не сработало? — В запале Дэниел брызгал слюной. — Еще как сработало! Да я так напился в воскресенье вечером, что в понедельник не смог пойти на работу.
— Да ты что? — отвлеклась я от основной темы разговора. — Тебя рвало? Или только тошнило?
— Не мог есть до вторника, — поделился Дэниел.
Мы замолчали, на минутку снова превратившись в старых друзей Люси и Дэниела.
— А что это ты говорил о том, чтобы не притрагиваться ко мне? — спросила я.
— Ничего. Проехали, — буркнул он.
— Не проехали! Рассказывай! — потребовала я.
— Нечего рассказывать. У меня руки чесались обнять тебя, но я не мог, потому что ты была такой ранимой в те дни. Если бы у нас и получилось что-нибудь, то все равно я боялся бы, что ты согласилась на это только потому, что находилась в расстроенных чувствах. Вот поэтому-то я и завел тот разговор о возвращении к нормальной жизни, — объяснил он. — Я хотел, чтобы ты лучше понимала свои желания, чтобы ты осознанно принимала решения. Тогда, если бы я пригласил тебя на свидание и ты сказала бы «да», я не переживал бы, что использую тебя.