– Это значит «выпить пива», – отвечал я.
– А «запоросячить дошик»?
– Ну, это значит «съесть упаковку лапши быстрого приготовления».
– А кто такие «школотроны»?
– Это школьники.
Или:
– Скажи, а разве у вас тут водятся ходят слоны?
– Слоны?
– Ну да. Я услышал слово «заслонить»? Вы что-то такое тут делаете со слонами?
Я засмеялся:
– Нет, Реми, для того чтобы заслонить или прислониться, слон не нужен.
С Реми всегда было весело, он быстро стал локальной знаменитостью, мы даже подражали его манере речи, цитировали его, рассказывали друг другу истории о его новых «языковых находках языка». Реми легко к этому относился, обидеть его было невозможно, никто и не посмел бы обидеть его – добрый и безобидный, всегда готовый прийти на помощь и прикрыть, если надо, он быстро стал своим в общаге, – мы, может, и подшучивали над ним, но никогда не издевались и не позволяли издеваться студентам из других корпусов. Обидеть Реми? Ну нет, это так же нелепо и подло, как обидеть трехлетнего ребенка или щенка лабрадора.
Впрочем, нет, я ведь еще не сказал главного: внешность его была обманчива.
Он постоянно чем-то удивлял меня: однажды, например, добыл где-то ключи от крыши и по ночам уходил туда с ноутбуком и блоком бесперебойного питания. Сидел там, в старом, продавленном кресле (бог знает, как оно оказалось на крыше), курил травку и дробил пальцами по клавиатуре – писал код.
Знаете, Дега однажды дал описание идеальной школы живописи. Это должно быть многоэтажное здание, говорил он. Новички располагаются на первом этаже, там же, где натурщица, ученики второго года обучения – на втором, третьего – на третьем и так далее. И тем, кто учится больше года, придется все время спускаться вниз по лестнице, рассматривать натурщицу, потом бежать обратно вверх, к мольберту, и писать по памяти.
Чем больше таланта и опыта – тем выше этаж.
Если развить метафору, то именно так, пожалуй, и выглядят отношения человека с жизнью. Большинство людей – на первом этаже, в одной комнате с жизнью (с «натурщицей»), но у них просто нет ни сил, ни инструментов, чтобы отразить, описать ее. Талантливые люди живут на втором этаже и выше. А гении живут на крышах, без лифта, в стратосфере, в разреженном воздухе (там, где у нас с вами началась бы высотная болезнь), и им приходится часами ходить вниз и вверх по «лестнице» собственных мыслей – чтобы взглянуть на «натурщицу» и описать ее.
Таким и был Реми: с виду – дурачок, на деле же – абсолютный гений. Живет в своей стратосфере. Я, честно сказать, тоже сначала решил, что он просто не дружит с головой, и только потом понял: это с людьми он не дружит, а с головой – очень даже; и его странное поведение, я полагаю, было частью защитного механизма – пока все считают тебя безобидным дурачком, тебя не трогают или трогают, но несильно.