На практике это означает вот что: допустим, у нас есть условный Вася, он торгует оружием, покупает травматы и в гараже переделывает их в огнестрел; иногда делает глушители и патроны. Продает их Вася не где-нибудь, а в глубоких слоях интернета, в даркнете, там, где отследить человека практически невозможно – полная анонимность.
Вся штука в том, что даже в глубоком интернете Вася оставляет следы: он пишет письма, общается, и еще, как и все мы, иногда он ошибается: например, вводит пароль не с первого раза или подключается к сети через чужой вайфай.
Вот этим, собственно, Кусто и занимается: сперва он ищет Васину переписку, сравнивает ее с перепиской миллионов других людей в своей базе, проводит в некотором роде графологическую, или, точнее, лексико-синтаксическую, экспертизу. Вася думает, что его невозможно поймать, ведь у него две жизни: Вася-гражданин и Вася – торговец оружием, – и если жизни эти не пересекаются, думает Вася, значит, он в безопасности. Но Вася ошибается: он постоянно пишет сообщения в сети и оставляет зацепки, которые Кусто соотносит с данными из своей обширной базы.
На первых этапах работы информации, как правило, очень мало, но Кусто терпелив, он цедит и индексирует ее долго – неделями, месяцами, каталогизирует подозреваемых. И постоянно следит за объектами, все время проверяет вероятность совпадения, и когда вероятность превышает процент погрешности, сообщает об этом мне. А дальше – через пару дней – к Васе в дверь уже стучатся люди в форме.
* * *
Убик тоже стремительно развивался. Костя наращивал мощности, и очень скоро система научилась не только распознавать лица и эмоции, но и, обмениваясь информацией с Кусто, могла прогнозировать возможное поведение людей, попавших в объектив камеры. Это был настоящий прорыв: Убик действительно с высокой степенью вероятности предсказывал маршруты идущих по улицам людей. И все это, опираясь на минимальные объемы данных.
Иван Ильич был в восторге и тут же назначил новую встречу инвесторам. Костю, впрочем, новость об этой встрече скорее напугала. На следующее утро он явился в офис в деловом костюме; пиджак был явно с чужого плеча, висел на нем как мешок, рубашка мятая, галстук с каким-то безвкусным бразильским узором. Костя сидел за столом и готовил слайды к презентации, он грыз ногти так громко, что было слышно, кажется, даже в столовой. Я подошел к нему, похлопал по плечу. Он вздрогнул и обернулся, смотрел на меня затравленно, как должник на коллектора. Я хотел как-то подбодрить, успокоить его, но он перебил меня: