– Мы не готовы, Егор, в системе слишком много багов. Сука-сука-сука-сук! Мы так и не решили проблему Депардье.
– Кого?
– Жерар Депардье.
– Ты о чем вообще?
– Система. Она лагает, когда в поле зрения камер попадает фотография Депардье.
Я думал, он прикалывается – он вообще был мастер неловкого юмора, – и рассмеялся, опять же, чтобы поддержать его. Но он не улыбнулся.
– Погоди, – сказал я, – так это не шутка?
Он нервно чесал шею; всегда так делал, когда нервничал.
– В том-то и дело, что нет, и, самое страшное, я не могу понять, в чем дело. Мы скармливали ей миллионы фотографий лиц, и все было отлично, но вот, блин, лицо Депардье вызывает у нее перегрев! И с фотографиями президента тоже какая-то фигня все время.
– Ты сказал об этом Ивану Ильичу?
– Дурак, что ли? Он же меня задушит нахрен.
Костя был прав, Убик отлично работал, но внезапные баги – вроде этих, с Депардье и Боткиным, – могли вылезти прямо во время презентации и все испортить. Одна из главных проблем алгоритма заключалась в том, что он часто не замечал очевидных нюансов; увеличение фотобанка уже давно не давало результатов, нам нужен был новый качественный скачок. И как это всегда бывает – скачок случился неожиданно. Однажды Костя позвонил мне прямо среди ночи:
– Близнецы! Мне нужны близнецы! – кричал он в трубку. Он был в каком-то шумном месте, и я плохо его слышал; на заднем плане – вопли и звуки ударов. – Близнецы!
– Ммм? – Я сонно потянулся за часами на прикроватной тумбочке – 02:45. – При чем тут гороскопы?
– Сам ты гороскопы! Я про людей! Я тут сейчас кино смотрю. «Двойной удар», с Ван Даммом который. И у меня это, знаешь, ну, ну это, озарение! Я понял! Чтобы повысить эффективность алгоритма, нужно научить его видеть нюансы, так? Видеть разницу. Для этого нам нужно очень много фотографий близнецов. Даже не так, не фотографий. Они нужны живые. Одинаковые, но разные.
– О’ке-е-ей. – Я приподнялся в кровати, тер заспанные глаза ладонями, плечом прижимая телефон к уху. – И сколько близнецов тебе нужно?
– Чем больше, тем лучше.
Ивана Ильича сложно было удивить, он знал, что Костя, как и все гении, чуть-чуть сумасшедший, и ценил его за это, поэтому, выслушав историю про озарение во время просмотра старого боевика с Жан-Клодом Ван Даммом, просто сказал: «Конечно, без проблем», выделил деньги, и Костя тут же связался с актерским агентством.
Вести переговоры Костя, мягко говоря, не умел, поэтому в первом же агентстве его послали, решив, что он перепутал их с борделем.
– А что я такого сказал? – Он удивленно разводил руками. – Я просто сказал, что мне нужны близняшки на вечер. И что верну их в целости и сохранности.