* * *
Интервью прервали, Боткин вышел из студии, не сказав больше ни слова, даже не попрощавшись, оттолкнув подошедшего гримера, а через два часа Владимира Молчанова вызвал к себе в кабинет лично генеральный директор канала и предложил «собрать манатки по-хорошему».
– Вам что, угрожают из-за меня? – спросил Молчанов.
– Нет. Пока нет. Но, – директор пожал плечами, – ты же понимаешь: в таких делах лучше перебдеть, чем недобдеть.
Вот так Молчанов (и я – вместе с ним) оказался без работы и без малейшего шанса получить какую бы то ни было должность на государственном онлайн-ТВ – его имя внесли в черные списки еще до того, как Боткин начал угрожать: начальники государственных СМИ отлично умели подстраиваться под настроения своих покровителей. Молчанов это знал и потому даже не пытался с тех пор устроиться по профессии, и следующие двенадцать лет он занимался производством документальных фильмов – работал монтажером, сценаристом, оператором. И даже это ему приходилось делать под псевдонимом «Тютчев», дабы избежать лишних вопросов и проверок со стороны (созданного позже) Комитета Исторической Правды (который, по странной иронии, занимался как раз обратным – фальсификациями).
Запись того интервью изъяли – оно так и не вышло в эфир, даже в усеченном виде. Общение с народом и тем более с журналистами всегда заканчивалось для Боткина плохо – конфузом или даже катастрофой. Однажды прямо во время очередного прямого включения один из журналистов пожаловался на бюрократию, сказал, мол, слишком много инстанций отвечают за одни и те же отрасли. «У семи нянек дитя без глаза», – добавил он. Боткин, уже тогда страдавший от прогрессирующей глухоты, похоже, то ли не услышал первую часть вопроса, то ли воспринял пословицу буквально. «Ох, – вздохнул он, – такого, конечно, нельзя допускать. Я поставлю это дело под личный контроль, лично спрошу у детского омбундсмена, обещаю вам, мы выясним, кто именно виноват в том, что ребенок лишился глаза. Все семь нянек будут привлечены к ответственности, и родителей тоже нужно будет допросить». Ответ президента в прямом эфире транслировали все центральные каналы, и никакой возможности вырезать или как-то сгладить монтажом этот конфуз у режиссеров не было. В сети поднялся сильный шум, такой сильный, что PR-команда и 6-й отдел потом очень долго (и безуспешно) пытались стереть любое упоминание о «семи няньках» из строки выдачи в поисковиках.
Вообще, этим бравым ребятам из PR-команды Боткина можно только посочувствовать: заставить президента заткнуться они не могли, поэтому им приходилось постоянно бороться с последствиями его скверного и попросту неврастеничного чувства юмора, – или, точнее, отсутствия оного.