— Ваша репутация пострадала.
— Ерунда. Меня лишь обвинили в том, что я отмазываю своих шлюх, но ты ведь не одна из них? Не моя по крайней мере…
Обидно… но этого следовало ожидать.
— «Отмазывать» и «оправдывать» — разные вещи, — безжизненно звучит мой голос.
— Не суть. В любом случае, я уже решил, — он улыбнулся мне такой улыбкой, которая обычно подразумевает «смирись!», и я в свою очередь прикусила губу, потому что я знаю, что мой спор с ним на этом окончен.
Он словно ждал моего тяжелого вздоха, потому что снова улыбнулся и кивнул, как будто в поощрении. Хорошо же он меня изучил, раз знал, что это вздох действительно значит примирение с его непоколебимой волей.
Затем он взмахнул рукой, и между нами появилась прямоугольная коробка довольно большого размера, откуда он медленно и с некоторым трепетом достал сложенную вдвое шахматную доску.
Ох, чёрт… шахматы. Он хочет сыграть… со мной? Только не это! Чёрт! Он поднял на меня свои изучающие глаза и проурчал как-то уж больно довольно:
— Но что я вижу? Миледи залилась румянцем, а это значит лишь одно: шахматы — не одна из её сильных сторон, так?
Дальше я повела себя не совсем внятно. Сжав ладони между собой, я сначала поднесла их к губам, как делаю, когда не хочу признаться в чём-то, потом, заметив это, я резко зажала ладони между коленями. Ох и глупый у меня был видок наверно, ведь при этом осанка моя превратилась из дворянской в крестьянскую, да и выглядела я как провинившаяся школьница, а никакая не «Миледи»! Чёрт! Чёрт!
— Не просто не сильная, — призналась-таки я и опять почувствовала, что вся моя кровь прилила к щекам, — Я не играю в шахматы. Вообще.
Да чёрт побери, что со мной!? Я резко встала и отошла, чтобы собраться с мыслями.
Ох, Алиса, глупая девчонка!
Может и хорошо, что Хозяин ссылает меня подальше от своего пагубного воздействия?
— Сядь, — приказал он мягко, и я подчинилась, — Ты будешь играть в шахматы, я об этом позабочусь.
Что это за взгляд? Взгляд повелителя, который снова действует, согласно своему сценарию. Чёртов стратег!
— Обязательная программа для Примагов? — тихо спрашиваю я, восстанавливая нахальный тон.
— Можешь и так считать, — нахмурился он, — Приступим к азам.
Затем он брал каждую фигуру по отдельности, поднимал её на уровень между наших глаз и говорил, как эта фигура ходит, затем ставя её на шахматную доску. Он говорил медленно и вкрадчиво, его голос снова завораживал. Я поняла две вещи: во-первых, Винсент Блэквелл — очень одарённый учитель, потому что слушать из его уст даже скучные вещи очень интересно, а во-вторых, ни хрена из этой затеи не выйдет, и я знаю почему.