— О, Али, — покачал головой Артемис, — Если он придёт в себя, то во век с тобой не рассчитается!
— Фиолетово, — буркнула она, — Отведи её к Линде и распорядись, чтобы очистили коридоры. Чую, сейчас будет всем пиздец! БЕГОМ!
И он взял на руки наложницу и быстро пошёл прочь.
Как и полагала Алиса, плотские утехи быстро пресытились Герцогу, и он вышел из комнаты с грохотом, только девушка уже ждала его в рабской позе.
— От тебя идут искры, — заметил Блэквелл, — Вряд ли кто замечает, ведь вокруг лишь идиоты! В тебе дремлет сила, я вижу, искорка. Встань. Стихия не может падать ниц ни перед кем, даже перед другой стихией.
— Моя сила в вашем распоряжении, Милорд… — проурчала она и слегла улыбнулась, и Архимаг в лице Блэквелла невольно улыбнулся в ответ и прикрыл глаза от удовольствия.
— Удовольствие… — повторил он по всей видимости то слово, что навязчиво оккупировало его мозг при виде Алисы, — Я получаю его всё меньше. Мне надоедает брать что-то, это странно, но я хочу что-то давать.
— Вы всегда давали окружающим больше, чем брали.
— А что я дал тебе? — он улыбнулся сахарной улыбкой и заглянул в серые глаза своей рабыне с любопытством, — Напомни мне.
Она вытащила саи из-за пояса и протянула их Блэквеллу, повернув ладони вверх:
— Вы подарили мне их.
— Вечную сталь, чтобы убивать… а я так-себе человеком был!
— Они мне очень нравятся, — возразила Алиса, — Они спасали мне жизнь не раз, а ещё они красивые! — добавила она с улыбкой.
Блэквелл, еле касаясь, провёл пальцем по манящей стали вверх к рубинам на рукоятках, и замер, увидев два полумесяца на запястьях девушки:
— Вот что я тебе подарил: оковы. Хорошо, что я умер.
— Вы всё ещё живы, — хрипло ответила она и опустила глаза, — Я чувствую…
— Даже так? А ну-ка посмотри на меня и скажи это в лицо, — он взял её лицо в свои руки, — Ну?
Она подняла голову и посмотрела в его чужие глаза с мягкостью.
— Я вас чувствую.
Но он смотрел бесстрастно и изучающе:
— В следующий раз не води ко мне этих дешёвок, они мне надоели. Приходи сама, тоже хочу тебя чувствовать, — его лицо озарила недобрая улыбка, а потом он встал и удалился.