Когда вышли, ветер зло метнулся под ноги, обжег сквозь чулки. Андрей заметил, как она поежилась.
— Надо было надеть сапоги, а туфли взяла бы с собой в сумку.
Ритка промолчала. Не объяснять же было Андрею, что сумки у нее никакой, даже самой завалящей, нет. А Андрей поднес к глазам руку со светящимся циферблатом на запястье.
Время-то еще совсем детское. Начало одиннадцатого только. А завтра выходной… Знаешь что? А не закатиться ли нам в «берлогу»? Валерка со своей Аидой уже, наверное, там.
Ритка хотела напомнить Андрею про ту девушку Валерки, которую Андрей как-то упомянул. Что учится в вечернем техникуме. Нет ее, такой девушки. У Валерки есть только Аида. А про ту Андрей выдумал. Андрей вообще легко и часто говорит неправду Ритка уже приметила за ним это и каждый раз огорчалась. Не любила она неправды, даже в мелочах.
И теперь отозвалась не сразу. В «берлогу»? Опять карты, бутылки?.. Пусть концерт был не очень-то и все же… Портить такой вечер! Да и когда она вернется тогда домой?
— Ну, а куда тогда? — Андрей уже не скрывал своей досады. До вашего подъезда? И не надоело тебе?
— Надоело, призналась Ритка. Посидеть бы где-нибудь в тепле, поговорить. Или даже помолчать вдвоем. — Поехали. В «берлогу».
И высказала свое удивление, чтобы окончательно рассеять недовольство Андрея:
— Смотри, как все быстро разошлись! Будто растаяли. Весь народ.
— Всегда так, — Андрей подобрел и обнял ее за талию. Пошли навстречу ветру. — Торопятся же все. Чтобы успеть на автобус, трамвай.
Им повезло: едва подошли к остановке — тут и нужная им «тройка». Даже ноги у Ритки не успели окоченеть.
Через щели в ставнях «берлоги» не пробивался свет и ключ был на месте — под половицей крыльца.
— Должно быть, приедут автобусом, — сказал Андрей, имея в виду Валерку с Аидой.
Он сбросил куртку и принялся растапливать плиту. В комнате выстыло. Видимо, не топили с тех пор, как они были здесь в последний раз. Хорошо еще, Валерка натаскал дров про запас, весь угол завалил поленьями.
Ритка сидела, нс раздеваясь, на краю кушетки и смотрела, как Андрей щиплет лучину. Топить печку он явно не умел: лучины нащипал мало и от сырого полена, она у него нс разгоралась, поленья не лезли в дверцу.
«Вот сейчас, как только лучина вспыхнет, сразу и скажу!» — наметила про себя Ритка.
От этой мысли под сердцем похолодело. Что Андрей ответит ей? Как примет ее признание? Вскипит, примется всячески обзывать ее? «Вот ты какая, оказывается? — скажет. — Я-то тебя уважал, водил по театрам, а ты…» Может быть, он даже побьет ее? Или выгонит? На холодный, злой ветер. И она замерзнет там на снегу, в промозглой тьме улицы.