Телефон надрывался за дверью, когда Анника поднималась по лестнице с пакетами. Она опустила их так резко, что яйца разбились, дрожащими руками с трудом попала ключом в замочную скважину.
– Могу я заскочить к тебе?
Она села на пол, уткнулась лбом в руку, щеки горели от разочарования.
– Конечно, можешь, – сказала она Анне Снапхане.
– Какой у тебя грустный голос. Случилось что-то?
Она попробовала засмеяться:
– Я думала, это Томас.
– Извини, – сказала Анна. – Я захвачу бисквиты.
Томас так ни разу и не дал о себе знать за все выходные. Анника даже не знала, когда он собирается приехать домой. Страдала от этого. Тоска по детям физической болью отозвалась в животе.
Она поднялась, убрала еду в холодильник. Тело ныло, словно после тяжелой тренировки. Она сварила кофе, двигаясь как будто во сне. Образ Боссе, репортера «Конкурента», внезапно всплыл у нее перед глазами, ей вспомнилась его бескорыстная доброжелательность.
Звонок в дверь вернул ее к реальности.
Анна Снапхане сунула пакет из кондитерской ей в руки и опустилась на диван, дрожащая и усталая.
– Я чувствую себя как с похмелья, хотя не пила ни капли. Это черт знает что.
Анника налила им обеим кофе, поставила рядом молоко.
– У нас в редакции состоялась встреча, – сообщила Анна и потянулась за пакетом с молоком. – Случившееся вытащило из нас на поверхность все худшее.
Они сидели рядом на диване каждая с чашкой в руке, чувствовали их тепло.
– Нелегко пришлось? – спросила Анника и пригубила ароматный напиток.
Анна громко сглотнула.
– Мариана всегда была религиозной, но до сегодняшнего дня я и представить не могла, что она настоящая фундаменталистка. Просто ужас. У Хайлендера ай-кью как у танка, Фоллин вообще с ума сошел, Карин изображает из себя черт знает кого.
– Себастьян Фоллин приходил к нам в редакцию, – сообщила Анника. – Как раз перед моим уходом. Я так и не поняла, чего он хотел.
Анна ухмыльнулась.
– Позиционироваться, – сказала она. – Рассказать всему миру, что Мишель живет и далее благодаря ему.
Анника помешала кофе в чашке, бросила взгляд в сторону окна, царивший снаружи серый свет затушевал все цвета.
– Кто-то из вас, пожалуй, сделал это, – сказала она.
Анна Снапхане втянула ртом воздух, явно готовая расплакаться:
– Почему люди убивают? Чтобы суметь жить дальше? Анника опустила ложку в чашку.
– Власть, – сказала она. – Люди убивают ради получения власти в самых разных ее видах. Власти над другими людьми, над семьей. Власти, которая дает деньги и политическое влияние… Власть – главный мотив убийств во все времена.
– Зависть, – сказала Анна. – Ревность. Откровенная несправедливость. Каин и Авель.