У него перехватило дыхание, он потер лицо ладонями, взял себя в руки.
«Ты ошибаешься, – подумал он, – это может означать что угодно».
– Карл, – сказал он, – ты бесстрашный и ловкий репортер. Но порой слишком спешишь, твои суждения иногда оставляют желать лучшего, но стоит тебе постараться…
– Нет, – отрезал Карл Веннергрен. – У меня нет ни малейшего желания ходить под тобой. Я освобожу свой стол после обеда.
Он демонстративно повернулся спиной.
– Не так быстро, – сказал Шюман, слегка повысив голос. – Согласно твоему договору, ты должен предупредить о своем увольнении за два… нет, пожалуй, за три месяца. Я хотел бы просмотреть твой контракт, прежде чем отпущу тебя.
Репортер развернулся снова с триумфальной улыбкой: – Я приступаю к конкурирующей деятельности. Ты не можешь заставить меня работать, так как я уже подписал соглашение с другой фирмой.
– Все зависит от того, с какой, – ответил Шюман и так резко отклонился назад, что стул затрещал.
Карл Веннергрен слегка вскинул подбородок, посмотрел на него, приподняв брови:
– Я буду генеральным директором Global Future.
Андерс Шюман рассмеялся столь бурно, что ему пришлось снова наклониться вперед на стуле, лишь бы не упасть. Какая дьявольская ирония судьбы, это не могло бы правдой! От высокомерия репортера не осталось и следа, он моргнул несколько раз, облизнул губы:
– Что здесь смешного?
– Я думал, Global Future ликвидировали.
– Вовсе нет. Фирму ждет реорганизация, я выкуплю ее у семьи владельцев. У меня есть чертовски хороший план, как поставить ее на ноги.
– Хорошо, – сказал Шюман и поднялся. – Тогда ты можешь продолжать работу здесь, пока не истечет положенный по контракту срок. Global Future никоим образом не является конкурентом «Квельспрессен».
– Ты просто издеваешься! – заорал репортер, побелев от злости. – Делаешь это, лишь бы оставить меня!
Карл Веннергрен развернулся, собираясь покинуть стеклянный закуток, обнаружил, что его отец стоит в двери.
– Шюман не дает мне уйти, – буркнул он и показал на шефа редакции.
– Всегда жаль, когда одаренные личности вроде тебя хотят уволиться, – произнес Андерс Шюман как можно пафоснее. – Но если мы не в состоянии предложить ничего такого, что заставило бы тебя остаться, то, естественно, с уважением отнесемся к твоему решению посвятить себя собственной фирме.
Репортер шумным выдохом продемонстрировал свое презрение и недоверие к его словам.
– Ну ты и лицемер, – сказал он, а потом протиснулся мимо своего отца и вышел в помещение редакции.
Герман Веннергрен неловко закрыл за ним дверь. Андерсу Шюману пришлось сесть, ноги не держали его больше.