– Но другие тогда, эта Анника Бенгтзон, что она за человек? Как она может печатать такую грязь?
– Наши репортеры – просто рабочие лошадки, – ответил Андерс Шюман, – они прикладывают ухо к земле и рассказывают об услышанном. У них нет права решать, что надо писать и печатать. Это может делать только главный редактор. Но я согласен, данная статья напоминает хождение по тонкому канату. Ответственный издатель вполне мог бы обсудить ее со всеми нами.
– Ты хочешь сказать, он не сделал этого?
– Не обсудил ни со мной, ни с автором.
– Позвони этому дьяволу. Сейчас же.
Шюман поднялся, взял телефон, набрал номер мобильника главного редактора. В первый раз за все праздники ему повезло. Торстенссон ответил после третьего сигнала.
– Как хорошо, что я смог поймать тебя, Торстенссон, – сказал Шюман, перехватил взгляд Германа Веннергрена и многозначительно показал на трубку. – Нам надо обсудить одно дело. Что ты думаешь о сегодняшнем номере?
Судя по шуму, долетавшему до него с другого конца линии, звону столовых приборов о фарфор, обрывкам разговора, смеху и звукам музыки, его собеседник вряд ли был настроен говорить о работе.
– Я еще не читал его, – буркнул Торстенссон. – Там есть что-то особенное?
– Ага, – подтвердил Шюман, не сводя взгляда с Германа Веннергрена. – О’кей. Мы получили реакцию на разворот, посвященный главной новости дня, страницы шесть и семь. Фотографии свидетелей из дворца.
– Каких свидетелей?
Судя по голосу главного редактора, разговор не вызывал у него и толики интереса, его, похоже, более занимала продолжавшаяся за столом дискуссия.
– Решение о публикациях подобного рода всегда ведь можно обсудить, – сказал Шюман медленно, повернулся и посмотрел на редакцию сквозь стеклянную стену. – Пожалуй, стоит сначала взвесить все за и против.
– О чем ты говоришь? – спросил Торстенссон, очевидно плотнее прижав трубку к уху.
Шюман подождал немного, кивнул, покачал головой.
– Я не согласен, – сказал он. – Я считаю обсуждения подобного рода очень полезными и важными.
Растерянность Торстенссона явно начала переходить в злобу.
– Чем ты там занимаешься? – поинтересовался он.
Шюман услышал звук отодвигаемого стула, голоса и шум застолья пропали.
– Я считаю, нам стоит пойти дальше, – сказал шеф редакции, – но обдуманный и взвешенный подход не должны вступать в противоречие с амбициями и решимостью опубликовать тот или иной материал.
Он повернулся, посмотрел на Германа Веннергрена, тот кивнул в знак согласия.
– Ты издеваешься надо мной?
Сейчас главный редактор был просто взбешен, звуки ресторана исчезли полностью, их сменил шум ветра.