– А почему вы думаете, что она мечтает о них? – услышала Анника собственный вопрос.
Команда государственного телевидения посмотрела на нее, репортерша, сначала явно удивленная, потом с презрительной миной отвернулась.
– Это примерно так же, как если исходить из того, что я хотела бы иметь твою работу, – продолжила Анника, – просто потому, что ты, по твоему мнению, красивее меня. Не так ли?
Репортерша медленно развернулась, уставилась на Аннику с таким видом, словно не поверила своим ушам.
– Извини, что? – сказала она.
– Лучше сидеть на кассе в ИКЕА, – сказала Анника, достала свой блокнот и ручку и направилась к парковке, чтобы записать короткую речь Бэмби.
– Ну ты даешь, – услышала она голос Бертиля Странда у себя за спиной. – Тебе обязательно надо настроить всех наших коллег против себя?
– Ты сделал фотографии? – поинтересовалась Анника холодно. – Или с ракурсом не повезло?
– Чем, черт возьми, ты занимаешься? – спросил фотограф столь же холодным тоном и с укоризненным взглядом.
Анника прислонилась к стене, возвышавшейся около парковки, брюки сразу же стали влажными сзади, но она не придала этому значения.
– Я не знаю, – пробормотала она тихо, чувствуя, как слезы подступают к горлу. – Все это так ужасно!
– Возьми себя в руки, – сказал Бертиль Странд.
Анна Снапхане шагнула в конференц-зал. Ей показалось, что он стал меньше со вчерашнего дня, а его потолок ниже. Мобильная аппаратная стояла на прежнем месте, прямо перед окном, и Анне снова стало не по себе, она почувствовала, как у нее вспотели руки.
– Жажда больше так не мучит?
Комиссар переоделся, сменил рубашку на футболку, джинсы – на брюки цвета хаки. Анна села на стул, стараясь выглядеть спокойной.
Полицейский снова включил магнитофон, пробарабанил традиционные фразы: «Проводится допрос Снапхане Анны, допрос проводит комиссар К., во дворце Икстахольм, в конференц-зале Нового флигеля, в субботу 23 июня в 12:55. Анна Снапхане допрашивается в качестве свидетеля в связи с убийством Мишель Карлссон, допрос номер три».
– Кое-кто уже смог уехать домой, – заныла Анна, как только он замолчал.
– Я хотел бы, чтобы мы вернулись к тому месту, где закончили наш разговор вчера, – сказал комиссар и полистал свои бумаги.
– Почему мне нельзя уехать? Почему я должна оставаться? Меня в чем-то подозревают?
– Если ты ответишь на мои вопросы в том порядке, в каком я буду их задавать, то, пожалуй, тоже сможешь в конце концов отправиться домой.
– Ты действительно имеешь право удерживать меня здесь? Анне Снапхане не удалось обуздать свой голос, он звучал слишком резко, отражал все ее эмоции.