– Что Мишель думала об этом?
– Она ненавидела Мариану, пыталась добиться смены редактора. Но наша фирма, «Зеро Телевидение», сократила людей – плохая экономическая ситуация, ты знаешь, – а Мариана – штатный сотрудник. Нам приходится использовать тех, кто есть под рукой. Это не делало их отношения лучше.
– Что они кричали друг другу, когда ты вошла?
– Что-то относительно контракта. Мишель была усталая, голос ее срывался на фальцет, она качалась, словно пьяная вусмерть, и…
Анна заколебалась.
– Ну?
– И у нее не было никакой одежды ниже пояса. Это странно выглядело. Она ходила по комнате, качаясь, полуголая и…
– Да?
– С револьвером в руке. Довольно неприятное зрелище, хотя мы знали, что он не заряжен.
– Откуда вы это знали?
Казалось, железные ворота захлопнулись у Анны внутри, звук эхом отразился на нервах, кончиках пальцев, у нее перехватило дыхание.
– Я… я… я не знаю.
Полицейский посмотрел сквозь нее рыбьими глазами, оставил эту тему.
– О чем они ругались?
Дыхание постепенно восстановилось, Анна порылась в памяти, провела пальцами по лбу:
– Дело касалось контракта. Я не знаю, как ссора началась, но она уже вышла из-под контроля, когда я вошла. Мишель выглядела не совсем адекватной, как бы это лучше сказать… несла всякую околесицу. Говорила, что Мариана могла бы быть довольна, все же довольны и счастливы, в этот вечер каждый получил то, что хотел, ее следовало перемолоть в кухонной мясорубке, массу подобного.
– У тебя не возникло ощущения, что Мишель Карлссон утратила равновесие?
Анна засмеялась и вздохнула:
– Это еще мягко сказано.
– Я прошу тебя не распространяться на эту тему, – сказал комиссар, – но могла ли Мишель покончить с собой?
Анна Снапхане запыхтела, ее глаза расширились, потом она испытала облегчение, столь явное, что чуть не обмочилась.
– Выстрелить в себя? – прошептала она.
Комиссар кивнул.
«Да, – подумала Анна. – Она застрелилась. Никто из нас не виноват. Это все она сама, ее собственная вина. Мы не имели к этому никакого отношения».
Осознание того, что подобное означало, пришло к ней секунду спустя с такой силой, словно она получила удар кулаком в живот.
«Тогда наша вина еще больше».
Она закрыла глаза, задумалась, могла ли Мишель сделать это?
Нет.
Посмотрела на полицейского.
– Нет, – сказала она, – нет. Это был кто-то другой.
Ее снова стали одолевать сомнения.
– Почему ты спрашиваешь? Вы нашли какое-то письмо? Строгий взгляд комиссара пригвоздил ее к спинке стула, все тело напряглось и застыло в этом положении.
– Ты видела, чтобы кто-то еще держал в руках револьвер?
В комнате воцарила тишина, Анна пыталась дышать, но это удавалось ей с большим трудом, она судорожно искала ответ в хаосе, царившем у нее в голове.