Их имена сохранятся навеки.
Они ушли, завершив свое время,
Позабыты все их близкие.
Они не строили себе пирамид из меди
И надгробий из бронзы.
Не оставили после себя наследников,
Детей, сохранивших их имена.
Но они оставили свое наследство в писаниях,
В поучениях, сделанных ими…
Построены были двери и дома, но они разрушились,
Жрецы заупокойных служб исчезли,
Их памятники покрылись грязью,
Гробницы их забыты.
Но имена их произносят, читая эти книги,
Написанные, пока они жили,
И память о том, кто написал их,
Вечна.
Стань писцом, заключи это в своем сердце,
Чтобы имя твое стало таким же
[309].
Затем перечислены имена некоторых из известных писцов древности, таких как два древних мудреца Хорджедеф и Имхотеп. Упомянуты Хети, которому приписывалось авторство часто копировавшегося Трактата о ремеслах, а также Птаххотеп благодаря его знаменитому Поучению:
Они сокрыли свое волшебство от людей,
Но их читают в их наставлениях.
Они ушли,
Имена их исчезли вместе с ними,
Но писания заставляют
Вспомнить их.
Такое возвеличивание понятий «мудрость» и «учение», без сомнения, является новшеством для Египта, отсылая в прошлое к эпохе Древнего царства и Поучениям Птаххотепа и Кагемни. Однако эта древняя «мудрость» была комплексом традиционных знаний, которые отец передает сыну; во времена империи же эта «мудрость» стала частью учебного курса школы писцов.
Когда школяр чувствует себя более счастливым на улице, чем над прописями, ему можно лишь посочувствовать. Его ожидает множество скучных упражнений, таких как длинные и часто неструктурированные каталоги того, что государственному клерку может потребоваться написать. Список из приблизительно шестисот таких слов начинается так: «небо, солнечный диск, луна, звезда, Орион, Большая Медведица…» – и далее может продолжаться так: «военачальник, писец, солдат, армейский представитель, начальник сокровищницы, царский посланник в зарубежные страны…», или «пивовар, пекарь, куритель фимиама…», или «ларь, кладовая, сундук, склад, окно», или «вино Египта, вино Палестины, вино оазисов…» – и завершается словами «свежее мясо, вареное мясо, подслащенное мясо». Это перечисление не было названием статей энциклопедии; это был всего лишь список-упражнение, «чтобы научить невежду знать все, что существует»[310]. Подобная монотонность иногда частично смягчалась, будучи облеченной в литературную форму, например в стихотворении о боевой колеснице фараона, в котором прославлялась каждая деталь колесницы[311]. Подобная неестественная игривость затем появилась и в пространных гимнах богам, например в сочинении, прославляющем Амона, где заглавие каждого стиха увязывается с его первым и последним словом