Моё появление осталось почему-то незамеченным, я выглянул из-за угла, немного замешкался, а затем с каким-то трепетом преодолел десяток метров до конца тротуара и остановился перед переходом. По другую сторону дороги, на крайнем угловом пятиэтажном здании, начинающим ряд построек, образовавших Социалистический проспект, висело банковское большое табло, прикреплённое над дверью. Электронный прибор с уверенностью заявлял, что я попал почему-то не в назначенное время, а в две тысячи пятнадцатый год, в пятнадцатое мая текущего года.
До катастрофы осталось ровно пять месяцев.
Наверное, зря я вылез из своего укрытия. На меня сразу обратили внимание. Сначала заметил, как маленький мальчик потянул свою мать за руку и показал в мою сторону пальцем, а секундой позже некто, находящийся сзади меня требовательным голосом обратился ко мне:
— Сержант Петров. Гражданин, предъявите ваши документы!
Из общей массы мою персону тренированный суровый взор местного служителя закона и порядка выделил моментально. Стало даже немного обидно. Вот живёшь ведь по существу попусту. Живёшь так долго, убиваешь преднамеренно и рассчитано каждую драгоценную отпущенную секунду бытия. За тобой всюду следят часы, вращением стрелок напоминая о том, что ты появился в этом мире на сравнительно короткий срок. О том же напоминает изображение в зеркале, меняющиеся лица друзей и родственников, облик улиц. И вдруг тебя затягивает водоворот событий, где важен каждый пропущенный миг, где каждая секунда бесценна. И в такой ответственный миг что-то или кто-то обязательно попытается помешать тебе совершить то, ради чего ты, оказывается, и жил.
Я медленно повернулся к ним. Два здоровенных парня — патрульных в форме испытывающее смотрели на меня. Я скользнул по ним взглядом. Кепи, подогнанные куртки и брюки серого цвета, полувоенные шнурованные берцы, полицейские жетоны на груди. Один оказался на голову выше меня — широкоплечий и массивный, другой, такой же светловолосый, но ростом пониже, сухощавый, но крепко скроенный. Обоим немногим за двадцать.
— Сержант Петров. Документы, пожалуйста, предъявите, — повторил высокий уже раздражённым тоном.
Я молчал. Какие у меня могут быть документы? И от кого? От Тангароа, Одина или Вхиро?
— Ну-ка, отойдём, — нарочито доброжелательно и миролюбиво попросил его напарник. Нехорошее предчувствие овладело мной, я примерно знал, зачем им нужно отвести меня подальше от посторонних взоров, но послушно последовал следом. Вместе мы свернули за угол павильона. Многолюдная толпа мгновенно куда-то исчезла. Мы попали в огорожённое пространство, куда я раньше и сам не раз заходил. Старый стадион, закрытый с одной стороны глухой стеной, а с другой — рядом павильонов давно пришёл в стадию разрушения и запустения. Лишь узкий проход позволил попасть на его территорию. Я заметил, что сидения во многих местах провалились, кое-где обвалились бетонные и кирпичные составляющие. Задние выходы из павильонов в основном оказались закрытыми, за исключением одной, очень удалённой двери.