– Я вижу, что вы человек с богатым внутренним миром, – заметил Али, указывая на письменные принадлежности. – Дневник, наверное, ведете, переписку обширную с друзьями и знакомыми.
Хасан ухмыльнулся, поскреб седую бороду и сказал:
– А ведь я тебя с трудом узнал, сказочник. А знаешь как? По голосу. Ты здорово изменился. Весь седой, но у меня исключительный слух. А ты меня, почему не узнал? Только не говори, что я постарел.
– Нет, ты нисколько не постарел, – возразил Али.
– Почему же ты меня не узнал, ведь от этого твоя жизнь зависела. Она буквально висела на волоске.
– Как тебе сказать, обстановка другая, кто бы мог подумать, что вы теперь на море промышляете. Да и у тебя седины прибавилось.
– Это да, – вздохнул Хасан. – Вот думаю, хной покрасить, правда, цвет мне красный не идет. Говорят, правда, что надо в хну кожуру грецкого ореха добавить, тогда натурально получается.
– Не знаю, – сказал Али, – вот Лада много экспериментировала с добавками. Я про вашу госпожу, вы ее помните?
– Помним мы ли ее? – укоризненно сказал Хасан. – Да можно сказать, дня не проходит, чтобы мы о ней не говорили. О ней и о атабеке. Да будет доволен им Аллах! Что с ней, где она? Может быть, ты знаешь? И зачем она с хной экспериментировала. Она так красива и так молода, что ей еще рано бороться с сединой.
– Я и ваша госпожа попали в серьезную передрягу с татарами. Это было в Байлакане. Город пал, но мы спаслись.
– А говорили, что там никто не спасся.
– Это правда, никто не спасся, кроме нас. Это стоило малике Ладе седой пряди, а я весь поседел. Правда, не только от этого.
– А где она сейчас?
– Мы расстались с ней, когда она воевала с крестоносцами.
Возглас одобрения и уважения пронесся в пещере.
– Я вернулся в Дамаск. А она осталась.
Али решил не говорить о том, что Лада уехала с трубадуром. Подробности личной жизни монархов лишают их сакральности.
Хасан сделал знак, и пираты внесли огромную деревянную столешницу на низеньких витых ножках. Ее стали уставлять закусками.
– Приглашаю тебя разделить со мной мою скромную трапезы. Ты пьешь вино?
– Пью ли я вино, – усмехнулся Али, – да я только и делаю, что пью вино.
– Это правильно, – сказал Хасан. – Присаживайся к столу, и вы тоже, – обратился он к другим пиратам.
И они стали подсаживаться к столу, всего было десять человек вместе с Али. Принесли огромный глиняный кувшин.
– Это вино из Гиляна, – сказал Хасан, сделав знак виночерпию, чтобы тот разливал. – Лучшего вина я не пил в своей жизни. А о нем никто не знает. Все носятся с сирийским и прочими. Несправедливо это. Выпьем за встречу.