Массажист (Плещеева) - страница 57

Маша улыбнулась и решительно заиграла вступление – трель за трелью, все громче, все задорнее. И сделала паузу.

– Нет, не люблю я вас, да и любить не стану, – очень спокойно выговорила Соледад, глядя свысока, словно бы у ее ног валялся отвергнутый обожатель. – Прекрасных ваших глаз не верю я обману…

И чем дальше – тем резче, с правильным ощущением женщины, которая переступает через свое прошлое и уходит не оборачиваясь, без сожалений и попыток разобраться, – как, скомкав, выбрасывают исписанную бумажку, едва глянув на первые слова…

Со сцены ее не отпускали добрых двадцать минут. Сперва бешено аплодировали, потом понесли цветы. Соледад складывала букеты на белый рояль и улыбалась залу. Она чувствовала, что общее восхищение окружает ее облачком особого воздуха – родного для нее воздуха, без которого она порой просто задыхалась.

Она была необходима женщинам – полкам и дивизиям женщин, которые могли услышать о любви только от нее, шли к ней за словами любви, уносили с концертов воспоминание о любви. Соледад была щедра – каждая седая бабушка с клюкой, сидевшая в самом заднем ряду, получала это воспоминание в лучшем виде – без пошлости житейской.

Наконец их с Машей отпустили.

Им пришлось самим нести цветы в грим-уборную.

– Какой кошмар, – сказала Маша. – Мы ночью отравимся… Не выбрасывать же.

Она была равнодушна к ароматам.

– Было бы лето – выставили бы на балкон… – Соледад присела к столику и стала вынимать из ушей большие золотые серьги с крашеными цирконами, которые купила специально под это платье. – Где Игорь?

– Сейчас поднимется.

Ожидая сына, Маша изучала открытки, привязанные к букетам. В общей охапке были цветы от знакомых, от приятелей-журналистов, от известных уже несколько лет поклонников и поклонниц таланта Соледад.

– О, гляди! Позапрошлый век, блин! – воскликнула Маша, протягивая Соледад открытку.

– «Вы – лучшая из всех певиц, кто когда-либо брался за русские романсы, – прочитала Соледад. – Если не возражаете, я буду ждать Вас у служебного входа».

Подпись разобрать не удалось.

– Это с которого букета?

– Вот, – показала Маша.

– Ничего себе…

Из всех цветов эти были самые дорогие.

– Миллионер, однако, – заметила Маша. – Ты смотри, не пробросайся…

– Да уж как-нибудь… – в тон ей ответила Соледад.

Миллионеры на горизонте возникали редко, да что говорить – просто нормальные мужики и те редко возникали. Съездив на гастроли в Швейцарию и во Францию, подружки кое с кем познакомились, но у них хватило ума не пороть горячку и не вступать в союзы с мужчинами, все достоинство которых в том, что они – заграничные. Хотя был, был один человек – старинного российского рода, с прелестными манерами, хозяин особнячка, воспитавший и отпустивший во взрослую жизнь сыновей. Он обещал рай – безбедное существование, светские визиты и красивые путешествия, блистательное положение в местном «Русском клубе», необременительная концертная деятельность…