– Я так понимаю, вы ее не нашли, – констатировал он очевидное.
Леди Эсмерелда поспешила перебить язвительную реплику Роберта.
– Опрос среди слуг ничего не дал. Никто ее не видел и не слышал, – ее голос дрогнул.
По лицу Горсея пробежала тень, он стиснул руками подлокотники кресла.
– Не может быть, чтобы совсем не было никаких следов. Надо проверить. Я возьму это на себя.
– Каким образом? Ты знаешь всех моих слуг? – неприязненно спросил Роберт.
– Мне это и не надо, – небрежно бросил маркиз. – Достаточно все правильно организовать.
Мужчины обменялись тяжелыми взглядами. Леди Эсмерелда недоумевающее посмотрела на Амабель, но та постаралась сохранить нейтральное выражение лица, боясь, что в данной ситуации лишнее напряжение только все ухудшит. В конце концов, гляделки закончились вничью, и все направились ужинать. На сегодня лимит треволнений был исчерпан.
Старшая леди Горсей от усталости еле держалась на ногах, а Амабель сама не могла дождаться желанного отдыха. Ей не верилось, что с Розалиндой случилось что-то страшное. Интуиция ей подсказывала, что эта молодая особа после всех последних событий просто струсила и сбежала подальше от родительского ока. Амабель не сомневалась, что Горсей может запугать кого угодно, но потеря репутации и положения в обществе ей казалась слишком большой ценой.
Что ждет Розалинду впоследствии? Если ее найдут, конечно. Кто возьмет на себя эту тяжкую долю – приютить у себя опозорившуюся женщину? Разве что Горсей найдет для нее припрятанного в рукаве не очень щепетильного жениха. Но надежда на это столь мала, что ее даже не стоило принимать в расчет. Тем более, что он еще не знал о том, что его дочь уже не невинна.
У Амабль сжалось сердце. Ей было жаль Розалинду, жаль, что в столь молодом возрасте ей выпали столь жестокие испытания, что ее судьба, увы, столь незавидна.
Ночью, в объятиях мужа, она долго не могла заснуть, слушая устойчивое биение его сердца и думая об одной заблудшей душе, которая, возможно, именно сейчас претерпевала лишения и нужду.
А на следующий день Горсей устроил форменный допрос. Были вызваны все домашние слуги и другие работники (пересчет показал, что все оказались на месте, никто не исчез). Практически никто не скрывал своего страха, отвечая на вопросы грозного маркиза. Суровая складка между бровей и плотно сжатые губы нагнетали атмосферу страха, что заставляло их трепетать и поневоле вытягиваться в струнку. Роберт с большим неодобрением наблюдал за этим. Он считал, что так от людей ничего не добьешься, разве что заставишь лгать еще убедительнее.