– Роберт…
– Я говорю правду. Розалинда сколько раз фыркала при виде возможных претендентов? У этого не то, а у того не это…
– Думаю, титул и комфорт значат для нее гораздо больше внешности.
Граф Клаффиорд с изумлением посмотрел на нее.
– Ты всерьез полагаешь, что для нее приятие партнера в браке неважно?
– Нет, конечно, – леди Эсмерелда помялась, а потом сказала: – Но она немного другого склада человек, Роберт. Ей чужды сантименты и нежности. Она резка и прямолинейна. Боюсь, для нее выгода в браке стоит выше любовных страстей.
– Мама…
– Она права, Роберт, – подала голос Амабель. – И ты по здравому размышлению признаешь это.
Он взглянул на нее и нехотя кивнул головой.
– Но сути это не меняет, – пробурчал он. – Она взбалмошна и неуравновешенна. Она опозорила всю семью этим поступком! Слава Богу, я уже женат! А иначе…
Все удрученно замолчали. Эту ситуацию вряд ли удастся замять так, чтобы о ней не узнали в свете. Тем более что Розалинда была слишком яркой птицей, чтобы ее отсутствие осталось незаметным.
А Амабель сидела и думала о том человеке, который, возможно, был причиной того, что произошло с Розалиндой. И ей было интересно, не сбежал ли он тоже. На этот счет Роберт не расспрашивал слуг, и в общей кутерьме побег Лэндона еще долго мог бы оставаться незаметным. Надо было все узнать, и как можно незаметнее. Значит, завтра с утра стоило совершить прогулку мимо конюшен. А, может, просто навестить Изольду и дать ей лакомство. А там появится возможность расспросить Лэндона. Амабель просто хотелось знать, что с Розалиндой все в порядке. Что она жива, и все. Во всяком случае, Амабель искренне верила, что этого ей будет достаточно. Но могла ли она гарантировать Лэндону, что ничего не скажет мужу? Нет, не могла, а значит, все усложнялось.
– В любом случае, надо дождаться твоего отца, – сказала леди Эсмерелда. – Он будет против широкой огласки, и он знает к кому обратиться, чтобы Розалинду нашли, не поднимая шума.
Роберт мрачно взглянул на нее.
– С некоторых пор мне очень не нравится, когда лезут в мои личные дела.
– Это не личное дело. Розалинда нам дочь, а тебе сестра. Нам стоит быть вместе и не ссориться.
Дальнейшая дискуссия была прервана приездом самого предмета разговора. Маркиз Нортгемптон вошел в гостиную с таким видом, будто это был его дом. Роберт немедленно ощетинился. Взгляд Горсея был надменный и осуждающий. Исполнив обязательный ритуал приветствия, он оглядел всех собравшихся в комнате и сел в кресло с царственным видом. Казалось, вот-вот, и он будет раздавать милости. Что говорить, ему бы очень пошла корона, но, не увидев необходимого подобострастия на лицах окружающих, он сбросил эту личину, вернувшись к докучливым насущным делам.