Седрик повел красными глазами, выдохнул и заревел, срываясь в бешенство:
– Некому больше, никому он не нужен более! Сейчас обыщут ваши покои; если нет его и поклянетесь вы на крови, что не брали, не спрятали куда-то, то извинюсь перед вами.
Закружилась вокруг лютая вьюга, снося мебель и гобелены со стен, – и тут же выставил Нории круглый щит, а Энтери зажег в ладонях две сферы.
– Да в своем ли ты уме? – резко ответил Терии. – Или не видишь, с кем говоришь? Я кто тебе, вассал твой, чтобы ты слову моему не верил, а кровную клятву требовал? Гнев застил тебе разум, Седрик Рудлог. Обыскивай покои. Но знай: если ты это сделаешь, сюда мы больше не вернемся.
Еще больше разъярился король, что его как мальчишку отчитывают. Махнул стражникам, рассыпались те по комнатам. И опустил голову Нории, отвернулся от бывшего друга. Знал он, что перегорит тот, пожалеет, но есть поступки, которые не прощаются.
Ничего не нашла стража в покоях драконов. Ни слова не сказав хозяину, ушли красноволосые гости из дворца, и горе было бы тому, кто посмел бы их задержать. Поднялись дети Синей и Белого в воздух и улетели.
Остыл к вечеру Седрик. Стало совестно ему, что друзей обидел. А повиниться гордость не давала. Да и Рубина не было больше в храмовой чаше.
И пошел он с горя пить, вином заливаться и думать, как дело поправить, – и метался от самых черных подозрений к горькому самопорицанию.
Затаились все во дворце, только великан Лаурас бесстрашно сносил гнев короля, заламывал его, когда крушить все начинал да на слуг руку поднимать. И сыновей своих Седрик не трогал с супругой. Но не имела тихая Ольга достаточно власти над его сердцем, чтобы утешить и утихомирить буйного мужа, поэтому хоронилась в своих покоях да терпеливо сносила, когда приходил он к ней в постель ярость свою плотской любовью приглушить.
В те дни понесла она четвертого ребенка, и так и назвали его потом – Ярин Рудлог.
А на третий день после отлета драконов решил Седрик наведаться к союзнику своему, Виланду Черному. И застал его пьяным и мрачным: встретились два горя, смешались, вспенились, и снова под влиянием темного начали в душе красного короля крепнуть подозрения.
А на четвертый день донесли ему, что в Песках впервые за долгое время пошли дожди.
Недолго думал король Рудлога, прежде чем принять решение. Ярость его не знала границ, и начал собирать он войска, отправляя их на нейтральную территорию между Рудлогом и Песками. В драконью страну же направил он с послом письмо, в котором было всего два предложения: «Верните Рубин в храм до окончания этого месяца. Ежели это не будет исполнено, я приду за ним сам».