Оказавшись в штабе Босой, бедный Шпецль растерялся — все, что он мог выдавить из себя, это слово «ЮНЕСКО». «ЮНЕСКО», — вяло повторял он, постоянно жмурясь, как будто Босая была прожектором, который слепил ему глаза. ЮНЕСКО, ЮНЕСКО, ЮНЕСКО… Слово звучало, как женское имя. Немона Лиза, которая стояла у дверей, опустив Фаллический Символ дулом вниз, нетерпеливо шмыгала носом и вопросительно посматривала на Босую: может, хватит уже мучить человека?.. Одна очередь — и ни интуриста, ни переводчика.
Я кратко описал суть Шпецлевых требований. Недорогие женщины, посол или консул, пиво и сосиски, свобода или смерть. Я даже намекнул, что наш австрийский гость немного помутился умом — однако на Босую это не произвело никакого впечатления. Она молча выслушала меня, глядя Шпецлю прямо в глаза, а потом неожиданно рассмеялась: «Нет, так не пойдет! Все останутся в Замке. Так надо. Просто скажи ему, что это такое продолжение экскурсии. Бесплатный бонус. Спецпредложение. Вот и всё».
Я перевёл как мог. Было похоже на то, что Шпецль даже обрадовался. Очевидно, он думал, что в башне его собираются пытать. Возможно, даже способом китайских императриц. Мой голос немного дрожал, когда я рассказал об этом Босой. Она снова засмеялась — ведьма была сегодня в духе — и кивнула Немоне Лизе, чтобы Шпецля отвели назад, к своим.
Когда двери за ними закрылись, Босая снова села на стол и внимательно посмотрела на меня.
«А это идея, — сказала она серьёзно. — Самое время показать им, что мы не шутим. А это значит, самое время пошутить…»
На Замок опускался вечер. Белое платье Босой было грязное, как тряпка. Платье с вышитыми на нём тенями. А сама Босая пахла. Нестерпимо пахла свежей и одуряюще-ароматной, как трава, кровью.
«Ещё один денёк вам придётся скоротать здесь, — сказала Босая. — Я поставила им ультиматум. Если через трое суток после захвата Замка они не согласятся выполнить всё, что мы требуем, мы начнём убивать. Как это кого? Вас, конечно. Заложников. Вот так вот».
«Но чего вы требуете, — осторожно спросил я. — Пока что я слышал только про корову…»
«Жуту они не отпустят, — грустно улыбнулась Босая. — Для них это даже важнее, чем людей освободить. Если поддадутся, их мужское достоинство этого не переживёт. Но подожди, я как раз придумала, какие шуточки мы будем с тобой шутить».