Но он «не заметил» наблюдения.
На автостанции купил билет до Одессы. Сел на улице на скамейку под неким навесом и, чтобы убить время и показаться беспечным тем, кто за ним наблюдал, стал читать стихи, написанные матерью.
Вечерело... И сумрак сгущался...
Теплый вечер стоял у ворот,
Где-то звонко ребенок смеялся,
И свершился большой переход
В лето, солнечным ветром взмахнувшее
В даль степей и небес синеву,
Вишней, медом, ромашкой дохнувшее,
В детство разом нас всех окунувшее,
Рай позволив узреть наяву.
Однако ни в голову, ни в сердце стихи в этот раз не шли.
Олесь еле дождался автобуса, вошел в салон и заметил, что один из пассажиров опеля поспешил следом за ним.
Если он один, то от него легко будет оторваться в Одессе, а если там его ждет бригада наружки, уйти от нее трудно. Может, сойти чуть раньше? Но если все так серьезно, то за автобусом в Одессе уже будет идти машина с сотрудниками. Нет, надо ехать до Привоза, а там...
За время поездки человек из опеля ни разу не посмотрел в сторону Олеся. И это было правильно.
«Если он один, то должен проявить некую суетливость, чтобы меня не потерять в толпе на Привозе. Если не один, то ему нужно «передать» меня наружке, то есть, сделать что-то такое, чтобы тем было понятно, кого им вести дальше».
Перед самым Привозом человек из опеля стал звонить по телефону.
«А, все проще, сейчас он сообщит мои приметы, и таким образом отпадает необходимость в «передаче».
Автобус остановился на площадке. Олесь вышел из машины и медленно стал обходить сначала близлежащие бутики, потом те, что отстояли дальше, потом перешел на открытый рынок, где продавали овощи и фрукты.
Наружки он не чувствовал, и это было плохо. Значит, либо ее нет, либо его ведут профессионально. Оставалась надежда на тот прием, который он собирался применить. Когда-то его преподы говорили, что неожиданная смена ритма движения может на какое-то время дезориентировать тех, кто ведет за тобой наблюдение. Еще раз сделав круг по бутикам, Олесь быстро вернулся на овощной рынок, перерезал толпу покупателей, выскочил на улицу, поймал левака, влез в салон.
— Седьмой километр, — сказал он.
— Что-то сегодня все едут на седьмой, — сказал водила.
— Ну вот и мы туда же, — отозвался Олесь.
Левак довез Олеся до рынка на седьмом километре.
За время дороги они познакомились, и водила сказал, что он не профессиональный бомбила.
— А сколько бы ты взял за поездку в Беляевку? — спросил его Олесь.
— Ну, триста, может, чуть больше, — ответил водила.
— Плачу пятьсот, — сказал Олесь, — если ты меня вечером отвезешь туда и обратно.