— А Хизер об этом твоем плане знает? — скептически спрашивает Тарин.
Виви с улыбкой качает головой.
— Ну конечно. — Я пытаюсь превратить все в шутку. — Вот только ничего такого, за что платят, я делать не умею; только мечом размахивать да загадки придумывать.
— Мир смертных — это мир, где мы выросли, — стоит на своем Виви и, вскочив на скамейку, идет по ней, словно актер по сцене. — Вот увидите, вы снова к нему привыкнете.
— Где ты выросла. — Ей было девять, когда нас забрали, и, разумеется, она помнит о людях намного больше, чем мы. И это несправедливо, потому из нас троих она единственная, кто знает магию.
— Но ведь фейри и дальше будут обращаться с вами как с мусором. — Виви соскакивает со скамейки прямо перед нами. Ее кошачьи глаза вспыхивают. Какая-то леди с детской коляской резко сворачивает, чтобы не налететь на нас.
— Что ты имеешь в виду? — Я отворачиваюсь от Виви и сосредотачиваюсь на узоре на керамической плитке под ногами.
— Ориана ведет себя так, как будто тот факт, что вы обе смертные, — это сюрприз, который сваливается на нее каждое утро. Мадок убил наших родителей. А еще есть те придурки в школе, о которых вы даже говорить боитесь.
— Я как раз и говорила об этих придурках. — Не хочу показать, как шокирована ее словами о наших родителях.
Виви ведет себя так, словно мы не помним, словно такое можно забыть. Так, будто это ее личная трагедия.
— И кажется, тебе это не понравилось, как они себя вели. — Виви чрезвычайно довольна собой. — Неужели ты действительно думала, что если станешь рыцарем, то все изменится к лучшему?
— Не знаю.
Виви поворачивается к Тарин.
— Ну а ты?
— Фейриленд — единственный мир, который мы знаем. — Тарин поднимает руку, предвосхищая возможное возражение. — Здесь у нас не было бы ничего. Ни балов, ни магии, ни…
— Что ж, а вот мне здесь нравится, — бросает, перебивая ее, Виви и направляется к магазину «Эппл стор».
Разумеется, мы уже обсуждали эту тему раньше. Виви считает нас дурочками, потому что мы не в состоянии сопротивляться энергии фейри и хотим и дальше оставаться в этом опасном месте. Может быть, проведя несколько лет, мы настолько испортились, что принимаем плохое за хорошее. А может, мы просто глупы, как глупы все те смертные, которые сохнут и чахнут без гоблинского фрукта. Или, может быть, это все неважно.
У входа в магазин какая-то девочка играет со своим телефоном. Нет, не какая-то девочка, а та самая девушка. Хизер — маленькая, с тусклыми розовыми волосами и смуглой кожей. На ней футболка с нанесенным вручную рисунком на груди. На пальцах — чернильные пятна. До меня вдруг доходит, что она, возможно, и рисует те комиксы, от которых не отрывается Виви.