— Это твое будущее, то, что тебя ждет, Тантардини. Двадцать пять лет придется просидеть во имя революции. — Он монотонно продолжал: — Ты станешь старой каргой, когда освободишься, скучным символом этого периода нашей истории, представляющим интерес лишь для небольшой группы социологов, собирающих материал для программ РАИ. И все они будут поражаться твоей глупости. Такое вот будущее, Тантардини.
— Что ты будешь говорить, когда твои жирные ляжки изрешетят пули? — зашипела она, как кобра. — Когда к тебе придут мои товарищи, на которых не будут надеты наручники? Станешь также произносить свои речи?
— Не будет никаких пуль. Потому что ты и вся твоя ненависть будут похоронены за стенами Мессины, или Асинары, или Фавиньяны. Подальше от других людей.
— Ты будешь лежать мертвым в луже собственной крови. Если эти пули попадут не в ноги, значит, они убьют тебя! — Она уже кричала, голос ее звенел по всей комнате. Веллоси увидел, как надулись вены у нее на шее. Ярость, гнев, ненависть. Настоящая львица, как окрестил ее чиновник.
— Будь осторожен, дружок. Не обольщайся бумажными победами, не хвастайся ими. У нас сильная рука. Мы будем преследовать вас, мы найдем вас.
— А где ты найдешь новых добровольцев в свою армию? Или вы будете набирать детей, прямо из детских садов?
— Ты получишь ответ... Однажды утром, когда будешь целовать жену. И когда пойдешь к школе встречать детей. Ты узнаешь силу пролетарских масс.
— Это все блеф, Тантардини. Пролетарские массы, революционная борьба, рабочее движение — все это болтовня. Чушь.
— Посмотрим. — Ее голос опустился до шепота. В кабинет повеяло холодом, так, что сидевший сзади и записывавший допрос даже передернулся. Он был благодарен Богу, что сидел не впереди и не мог быть узнан впоследствии.
— Это все блеф, Тантардини, потому что нет никакой армии. Ты будешь воевать во главе больных детей. Что ты можешь противопоставить мне? Джанкарло Баттистини, этот, что ли, будет воевать?..
Ее лицо перекосила боль. Она чуть не закричала и впилась глазами в лица наблюдавших за ней мужчин.
— Джанкарло? Так вот, вы думаете, из кого мы состоим? Из маленьких Джанкарло?
— У нас уже есть его имя, отпечатки пальцев, фотография. Куда он пошел, Тантардини?
— Что вы хотите от него, от маленького Джанкарло? Вы не выиграете войну, если поймаете его...
Впервые за время допроса, разозлившись, следователь ударил кулаком по столу.
— Нам нужен мальчишка! Тантардини, Паникуччи, Баттистини — мм хотим всю банду.
Она усмехнулась.
— Он ничего не представляет, — ни для вас, ни для нас. Сосунок, ему еще мамка нужна. Хорошо бросает бутылки с зажигательной смесью. Годится для демонстраций.