Она инстинктивно боялась безумцев, но ее так же инстинктивно влекло к нему, н это было сильнее любых доводов рассудка.
— Но, Виктор... Может быть, тебе надо передохнуть?
Она ждала чего угодно, но не готова была к тому, чтобы увидеть его прежним. И даже улыбающимся. Может быть, чуть более резким в движениях.
— Передохнуть, да... Это, конечно, только временный приступ. Увидишь, я еще вернусь, и все у нас будет как надо. Ты уверена, что они сейчас не подглядывают за нами?
— Я просила об этом.
Она внезапно ощутила себя его сообщницей. Такой же безумной, как он сам. И почувствовав запах его одеколона в палате, ощущая даже на расстоянии тепло и запах его тела, она была готова к любым безумствам.
— Раздевайся.
— Здесь? Прямо сейчас?
— Да. И я твой должник — ты не помнишь? И разве ты не за этим приехала?
Она расстегнула блузку.
— Но Виктор... Может быть, мы отложим это до лучших времен? Когда ты будешь здоров и вернешься?
— Скажи еще — до Страшного Суда. Раздевайся, прошу тебя.
— Прежде ты мне помогал. Сделай это сам.
— Хорошо. Ложись.
Она легла на его койку со сбившимся одеялом, со смятой простыней. Безумие во всем. Но это к лучшему. Может быть, беря на себя часть его безумия, она помогает ему вернуться к жизни.
Он присел на край кровати и опять долго смотрел на нее. Потом прикоснулся к ее груди. Осторожно погладил сосок, прильнул к нему губами. Расстегнул свои брюки.
...В его запахе было что–то новое, что–то острое, болезненное, — запах безумия, с испугом подумала она. Неужели это уже можно уловить даже обонянием? В этот раз все было так, как должно было случиться тогда, месяц назад. Только месяц. Она поразилась силе его эрекции.
— Виктор, да ты только притворяшка! Несчастный притворяшка, который хотел меня разжечь!
— Заткнись! — оборвал он грубо. Он не хотел ее милосердия. О, да в нем еще сильно самолюбие и жажда жизни!
...Жар, раскалывающий виски, раскалывающий потолок над ней. Невыносимо долгое, невыносимо сладкое и все нарастающее блаженство. Он проникал глубже и глубже, двигался медленнее и медленнее, сжимая ее бедра сильными, горячими руками. Она чувствовала его дыхание около своей шеи. Он рывком приподнял ее, застыл...
— Кончай же! — не выдержав, выдохнула она. — Кончай, я не вынесу, я с ума сойду! — О бестактности этих слов она не думала в ту секунду, да и о чем она могла думать, когда немыслимое блаженство, которого она не в силах была вместить, рвало ее напополам?!
Жаркая струя ударила где–то в глубине ее существа. Виктор разжал пальцы. Они оба откинулись на кровать. Некоторое время он лежал сверху, благодарно целуя ее груди с набухшими сосками, потом долго целовал ее живот и бедра, потом — колени и ступни.