— Хочу. Просто мне нельзя пить.
— А нам что, можно? — возмутился лидер класса. — Мы вообще дети! Ну, пожалуйста!
Остальные тут же подхватили:
— Пожалуйста! Пожалуйста!
Шорина протянула вазу Истоминой:
— Для нас это очень важно! Пожалуйста!
Анастасия Николаевна нерешительно взяла вазу.
— Это ничего не изменит, — заявила она. — Я все равно…
И сделала глоток…
…Крюков задумчиво вертел в руках вазу, из которой напоили учительницу.
— Потом она отключилась, — сказал он. — Прямо тут, на диване. Вы раздели ее, стали фотографировать…
Кристина пожала плечами:
— Ну, у нас же на нее и правда ничего не было. Барк ее дневник читал. Сказал, что ей пить вообще нельзя. А тут такая возможность… Но мы же не собирались никому ничего посылать. Только ей. Чтобы никуда не ходила. А утром, когда она в школе бычить стала, пацаны и разослали кое-кому…
— Ну вы и твари! — с чувством произнесла Инга.
— Да ладно, ничего личного, — отмахнулась Кристина. — Мы же не знали, что она так психанет из-за этих фоток. Подумаешь, сиськи… Из-за этого в окно кидаться?
— Она не из-за этого, — сказал Крюков. — Впрочем, ты не поймешь.
Тут лежавший у него в кармане телефон Истоминой начал звонить. Крюков глянул на экран, сказал Инге:
— Пошли, он приехал.
— А их вы тут так и оставите? — возмутилась Инга.
— А что я могу?
— Я могу! — заявила Инга.
Подскочила к Суворовой и отвесила ей такую оплеуху, что та отлетела к стене. Она готова была бить еще и еще, но Крюков потащил ее к выходу.
…Крюков и Инга вошли на террасу загородного ресторана. Оглядевшись, направились к столику, за которым сидел Сотников. Он угрюмо взглянул на подошедшую Ингу.
— Довольно дешевые эффекты, — заявил. — И кто ты такая?
— Я Инга, подруга Насти Истоминой, — заявила та, садясь. — А ты кто такой?
Когда прозвучало имя Насти, Сотников опомнился.
— Простите, я просто очень устал, — объяснил он. — Меня зовут Алексей Петрович. А разве капитан вам не сказал, кто я такой?
Инга покачала головой. А Крюков объяснил:
— Я и сам пока не очень понимаю, кто вы такой в этом деле. Может, свидетель. Может, исполнитель. Может, заказчик. Давайте вас для начала послушаем?
Сотников посмотрел на Крюкова. Он знал свои права.
— Я потерял большие деньги, — сказал он. — Лишился друга… и женщины, которая мне… неожиданно оказалась дорога. Но я еще в довольно здравом уме и трезвой памяти. Я не буду ничего рассказывать.
— Никаких записей, — заверил Крюков. — Никаких протоколов. Никаких обвинений. Этот разговор останется между нами. Нам просто очень нужна правда.
— Зачем? — спросил Сотников.
Крюков достал из кармана дневник Истоминой. Полистал и начал читать: «Я видела его на похоронах. Выпросила у Миши его телефон, настояла, и мы все же увиделись…»