Истомина подошла к столу, открыла сумочку, достала свой дневник, перелистала. Спросила:
— Кто вырвал страницы?
Все молчали. Учительница подняла голову и твердо заявила:
— Вам меня не запугать!
— Серьезно? — спросила Шорина.
Достала телефон, вывела на экран ту самую фотографию, показала Истоминой. Полистала — оказалось, что фотографий несколько.
— Всей школе отправлять? — деловито спросила Шорина.
— Вы ведь уже отправили Максиму. Кстати, зачем?
— Барк придумал, — ответила Суворова. — Сказал, так надежнее до вас дойдет.
— Барковского не будет в этой школе, — так же твердо заявила Анастасия Николаевна. — Через пять минут.
— Так отправлять? — глумливо спросила Шорина.
— Делай что хочешь.
Шорина нажала нужные кнопки и заявила:
— Ушло.
Истомина на миг прикрыла глаза, но не дрогнула. И молча вышла из кабинета. Последнее, что услышала, был веселый голос Шориной:
— Я пошутила!
Истомина не спеша, словно на прогулке, пошла по коридору, направляясь к лестнице. По дороге ей встретился Лапиков, потом уборщица Валентина Леонидовна, а под конец директор Царева. И все смотрели на нее осуждающе. Но она молча прошла мимо и поднялась в спортзал.
А в спортзале тем временем разыгрывался свой акт драмы. Четверо учеников одиннадцатого класса — Барковский, Довженко, Худяков и Галимов — стояли в строю, а учитель физкультуры произносил перед ними речь.
— Зря вы меня унижали, ребятки, зря, — говорил он. — Какой бы я ни был. Теперь мой черед. Я видел, как вы ту женщину с крыши сбросить собирались, видел. Как раздели ее, как били, видел. А это уголовщина. И знаете что? Я дам показания. Пойду в полицию и расскажу им все.
— А чего сразу не пошли, Владимир Ованесович? — спросил Барковский. — Может, есть какой-то альтернативный вариант? Может, мы можем для вас что-то сделать? Загладить, так сказать, вину?
Именно этого Баграмов и ждал! Помолчав немного для важности, он изрек:
— Триста тысяч. Не так много за молчание. И за моральный ущерб.
— Вот козел! — выдавил Довженко.
И Баграмов немедленно отреагировал:
— Четыреста!
— Не так и дорого… — сказал Барковский. — Но у меня есть другое предложение…
Внезапно он шагнул вперед и с размаху ударил учителя между ног. Тот, согнувшись, осел на пол…
…Вошедшая в спортзал Истомина увидела дикую картину: четверо парней мочились на корчившегося на полу учителя. Она кинулась на них, стала бить своими слабыми кулачками. А они только смеялись.
— О, Настя проснулась! — воскликнул Довженко.
— Не выспалась, кажись! — заметил Худяков.
Истомина помогла Баграмову подняться, достала из сумки платок, дала ему, чтобы он мог вытереться. Повернулась к ученикам.