Даже сейчас, таскаясь за Меей и оберегая беспомощного парня, он имел возможность встать и уйти. Погонять столичных упитанных мервей, подраться с местной шпаной, смотаться в Крыло Ворона и подразнить Гнева, а потом вернуться и как ни в чем не бывало спросить, нужна ли Саломее его помощь.
— И как мы будем его убеждать, что мечтаем о зеленых пастбищах в Нереальности, на которых мирно пасутся мерви? — хмык Войны был весьма красноречив и ироничен.
— Владыка сам поймет, когда вернет себе силы.
Морт ничего не ответил. Сорвав высокую травинку и закусив ее, он растянулся на берегу, ощущая, как одежда намокает от ночной росы. Поежился, но подниматься не стал. И так было слишком хорошо. Над головой медленно расходились низкие облака, подгоняемые ветром, и в прорехи из невообразимой дали на Войну, перемигиваясь, с интересом смотрели звезды.
Рядом раздался шорох. Саломея поднялась на ноги и отряхнула казенную одежду.
— Отнесу облик Ладу, а после прослежу, чтобы все было в порядке.
— Никто твоего Ионова не сожрет. Лучше иди — голову проветри, а то выглядишь, будто на похороны свои собралась.
— Я должна быть рядом, — не согласилась Мея, в уме напряженно перестраивая дальнейшую тактику.
— Ну и вали, — сонно пробурчал Война.
…Все, что он помнил — чистое небо, раскинувшееся голубым полотнищем до самого края мира, в тот день, когда он осиротевшим мальчишкой вышел из пустого дома, чтобы никогда в него не вернуться. С собой забрал только упрямство, дерзость, старый отцовский клинок, неловко замотанный тряпками, и еще желание — наглое, несбыточное, но самое-самое — обязательно стать кем-то важным, а не просто мелким оборванцем.
Еще были мальчишки. Такие же грязные и нищие, как и он сам — как и все в их деревне, — но вполне довольные выпавшими им судьбами. Трусы, привыкшие издеваться над теми, кто слабее. И рыжий комок шерсти в тот день показался им идеальной добычей. Котенок шипел, припадая на подбитую лапу, и отчаянно пытался вырваться из окружения.
Не так уж он и любил животных. Мелкие, слабые, бесполезные. И если бы котенок жалобно пищал, он бы наверняка прошел мимо. Но комок шерсти боролся и выглядел гораздо достойнее улюлюкающих мальчишек.
А он всегда любил подраться. Одному сломал руку, еще двум выбил зубы, остальные с воплями разбежались по домам.
Поднятый за шкирку котенок попытался царапаться и притих, когда на него прикрикнули и сильно встряхнули. Замер, ожидая удара. Но он только осмотрел спасенное животное, решив, что повреждения несерьезные — быстро подживут.
— Надо же… девчонка, — хмыкнул он и закинул спасенную живность на плечо. Мелкая немного повозилась, устраивая пострадавшую лапу, а после уцепилась острыми коготками за край старого плаща, показав, что к путешествию готова. — Если не достану денег на еду — съем тебя, — насмешливо пообещал он.