— Ладно, — сразу согласился Юрка и пожаловался. — А то меня Нинка торгашом обзывает!
— Какая Нинка?
— Из нашего класса. Она меня на базаре видела…
— Теперь не будет. Ты прости ее… Она девчонка!
Из сарая донеслось похрюкивание поросенка. Услышав голоса людей поблизости, он начал взвизгивать.
— Опять жрать просит. Прожорливый — ужас! — то ли пожаловался, то ли одобрил Юрка.
— Давай–ка глянем, какого прасука вы завели?
Они подошли к сараю. Звягин открыл дверь. Она жалобно скрипнула и накренилась, осела. Рассохлась. Звягин покачал ее на петлях.
— Ремонтировать надо!
Вошел в сарай. В нос ударил запах поросячьего навоза. За дощатой перегородкой стоял, подняв навстречу вошедшим мокрый розовый пятак, довольно большой поросенок.
— Хорош! Хорош! — потрепал его за жесткое волосатое ухо Звягин.
Поросенок в ответ завизжал требовательно: мол, нечего меня ласкать, лаской сыт не будешь, жрать давайте.
— Я сейчас месива принесу, — сказал Юрка и выбежал из сарая.
Ночью Звягин прижимался щекой к волосам жены, жадно вдыхал запах, от которого отвык за два года. А Валя с некоторым беспокойством чувствовала от него запах перегара. И вечером он не отказался выпить стаканчик водки. Она отметила, что выпил он, не поморщившись, как лимонад. Не насобачился ли он там лакать эту гадость? А то и деньгам не рада будешь. Да и уплывут в момент: на эту вонючую заразу сколько надо! Наслышалась она о Сибири разных страстей от своих подружек по работе. Работала она на заводе «Тамбоваппарат» намотчицей радиоаппаратуры. Коллектив женский, работа ручная. Мотали, как автоматы, не глядя. Руки мотали, а языки болтали. Чего только за день не услышишь… Завтра весь день расспросы будут.
— И сильно там пьют? — спросила Валя.
— О-о, там есть такие мастаки, что ой–ой–ой! Из «дэты» спирт делают!
— Да–ну?.. И ты пил?
— Я за все время и бутылки не выпил… Я ж не за тем туда ехал, за делом…
Валя снова с радостью подумала о деньгах. Четырнадцать тысяч! Она и не думала, что он столько привезет. Присылал–то сколько! Две тысячи одних долгов было, и холодильник купили, цветной телевизор. Она хотела дешевенький купить, но Звягин в письмах требовал только цветной покупать.
— А все–таки там хорошо было! — вздохнул Звягин.
— Что? Бабу там оставил? — пошутила она.
— Лежи, дуреха! — обидчиво, но мягко произнес Звягин. — Я ей про арбуз, а она про картошку…
— Ну–ну! Я же шучу… Чего ты?
— Я же там самый первый колышек вбивал. Прилетели — лес, тайга непролазная, а теперь все — и жилье, и магазины, и школа, и клуб…
— И школа есть? — удивилась Валя.
— А как же.